Он так много миль стоптал своими простецкими сапогами.
Так много крови пролил своими натруженными, мозолистыми руками.
Все его тело, еще немного, и будет напоминать один сплошной шрам.
Душа израненная и рваная.
Хаджар мало чем отличался от живого мертвеца, которого способны поднять овладевшие Словом Мертвых. Зачем он продолжал идти? Почему?
Разве он не заслужил немного отдыха.
Хоть чуть-чуть.
Сейчас присядет рядом с деревом, послушает немного тишину, понаблюдает за ходом степенных облаков.
И уснет.
Да, хоть немного.
Хоть чуть-чуть.
Просто посп…
– Не сдавайся, мой ученик… – сколько раз можно говорить, что он не его ученик. Впрочем, это все не важно. Он лишь немного поспит… – когда ставший воином прекращает борьбу, он перестает быть собой. Не предавай себя, мой ученик. Во чтобы то ни стало – оставайся тем, кто есть. Кем ты выбрал стать. Сам или из-за поворота жизненного пути – не важно. Воин должен сражаться. Должен и ты. Ради тех, кто не может.
– «Ты споешь мне свою лучшую песню?»
– «Я буду петь тебе её каждый день.»
Перед внутренним взором Хаджара промелькнули зеленые глаза. Только теперь он понял, что они были похожи на глаза его матери.
Что же. Говорят, что мужчина выбирает жену, которая будет либо похода на его мать, либо не иметь с ней ничего общего. Хаджар знал, из какой он категории.
Он открыл глаза.
Завернутый в шарф, он сидел под деревом. Корни его оплетали ноги Хадажра, мох поднимался по ним, укутывая тело мягким одеялом.
Сколь уютным и нежным, столь же и смертельным.
Обнажив Алый Клинок, Хаджар рассек им древесные путы, а затем резко выпрыгнул из растительного плена и, перекатившись по опушке, врезался спиной в холмик.
Правда, теперь он знал, откуда на ровной поляне взялись эти самые холмики. Они тянулись вглубь леса сотнями и тысячами.
Сколько из них было соратников Ерфана – последователей Ордена Ворона, а сколько тех кому «посчастливилось» отыскать, когда-то, Страну Ветра – Хаджар не знал.
Да и знай он это – какая разница.
Отряхнувшись, он повернулся к пролеску. Туда, где, как ему показалось, он увидел промелькнувшую фигуру воина, закутанного в черный плащ и со струящимися из-под плаща белыми волосами.
– Я не твой ученик, – повторил Хаджар.
Сколько времени он шел по этому волшебному лесу. Сколько боролся с ощущением усталости и неизбежности.
Хаджар не знал.
Но в какой-то момент все прекратилось
Хаджар стоял на поляне. Окруженная деревьями и холмиками, она и была тем место, где нашла свой последний приют…
– Она прекрасна, – мерцающий призрак подлетел к каменному ложу.
Словно ритуальный алтарь, он был единственным камнем в этом лесу. Возвышался над травой и мхом. Простой, высеченный явно не рукой мастера, он был вечной кроватью для той, кто уже не различит ни камня, ни перины.
Девушка пусть и приятной, но простой внешности лежала на нем. Столь же простое платье из добротной, но дешевой ткани, белым крылом спускалось к земле.
Хаджар уже видел её. В воспоминаниях Черного Генерала.
Это была та самая смертная, ради которой первый из Дарханов оставил Седьмое Небо, а затем и выполнил приказ Дергера и оставил в саду бога войны возлюбленную горшечника.
Странно, но почему-то, сколько бы не старался Хаджар, он не мог вспомнить, как её звали…
– А где…
– Он не смог заплатить, – прошептал Черный Генерал. Было видно, как тот пытался дотянуться рукой до лица словно спящей девушки, но не мог. Его ведь даже не существовало в реальности. То, что видел Хаджар, было лишь тем небольшим влиянием, которое Враг мог оказать на его сознание. – Никто и никогда не мог заплатить.
– Запл…
Хаджар не договорил.
Он увидел Ерфана. Могучего воина, к битве с которым Хаджар все это время мысленно и морально готовился.
Тот лежал поодаль от алтаря. Его броня, похожая на охотничий костюм, не была повреждены. Оба рубиновых клинка не сломлены и не обагрены кровью. Шляпа так и не слетела с головы.
Но при этом ворон, спутник обоерукого мечника, жалобно каркал над своим мертвым товарищем. Трава уже оплетала конечности Ерфана, а сам он постепенно погружался в землю.
Туда, где лежали сотни и тысячи таких же, как он.
Тех, кто не смог заплатить за Наследие.
Что же – не всем битвам суждено состояться.
Хаджар переступил через тело и подошел к девушке. Он, с молчаливого позволения Дархана, дотронулся до неё. Холодная. Как камень.
Но при этом…
– Почему её тело нетронуто временем? – спросил Хаджар. – я не чувствую никакой магии или энергии.
Первый из Дарханов промолчал.
– Я все еще жив, мой ученик, – наконец ответил он. – и есть тайны, которые я не могу тебе рассказать, потому что…
Хаджар посмотрел на свою праву ладонь. Там все еще белело несколько шрамов от клятв, принесенных на собственной крови.
– Что я должен сделать?
– Ты и сам знаешь, мой ученик.
Хаджар знал.
Знал, возможно, с самого начала. И именно поэтому в его руке был меч.
– Ты готов заплатить цену, мой ученик?
Хаджар вспомнил те зеленые глаза, что видел во сне.
Есть битвы, которым не суждено состоятся.
И обещания, которым не дано сбыться.
– Она расскажет ему обо мне хорошие истории, – произнес Хаджар. – и, может, он не будет держать на меня зла.
– Может… – прозвучало где-то рядом.
Черный Генерал исчез.
Хаджар остался с телом смертной один на один.
Мгновение.
Алый Клинок, окутанный сиянием, опустился на тонкую женскую шею.
Таш, пытавшаяся разобраться в рунах на поясе, внезапно почувствовала угрозу. Она успела отпрыгнуть в сторону как раз вовремя, как древний артефакт породил очередной взрыв. Вот только на этот раз, когда улеглась пыль, от пояса не осталось даже клочка кожи.
В небольшой воронке стоял Хаджар Северный Ветер.
Почти никак не изменившийся за эти три дня. Разве что морщины на лице стали чуть глубже, да и вокруг шеи был обмотан синий шарф из странной шерсти.
– Что произошло? – спросила Таш.
– Длинная история, – не сразу ответил Хаджар.
– Что за шарф?
