Это была тяжелая жизнь. Полная тягот и лишений.
Ничуть не проще, чем у адептов, каждый день сражающихся за жизнь.
– А смертные действительно так живут? – задумчиво произнесла Тенед и, наверное, и сама не заметила, как произнесла это вслух.
Благо, что примерно в ту же секунду Абрахам обрадованно воскликнул:
– А вот и наше укрытие!
Так что на ремарку принцессы Драконов не обратили внимания. Хаджар спокойно убрал ладонь с рукояти меча и несколько облегченно выдохнул.
Он был уверен, что в бою один на один сможет одолеть Гая. Но, в данном случае, полулицый сражался бы не в одиночку а с поддержкой еще трех адептов.
И если силы Густафа и Иции Хаджар уже лицезрел, когда те помогали разобраться с хиляками, то Абрахам все еще оставался козырной картой, от которой не знаешь, чего ожидать.
– Проклятье, – выругался Хаджар.
Как и в случае с Пустошам и заброшенным городом, здесь тоже имелось здание, которое, казалось, не тронуло время. Круглый купол, укрытой позолоченными листами. Им было, наверное, не меньше полусотни эпох. Времени, достаточно, чтобы молодые звезды успели постареть и погаснуть.
Позолоченный купол отражал звезды. Словно начищенный до блеска, он зеркальной гладью забирал свет черного неба и разливал его среди забытых монументов прошлого.
Длинная колоннада, из белого мрамора, не испорчена ни единой трещинкой. Высокое крыльцо, над которым висел иероглиф, значение которого Хаджар не знал.
Но ему и не нужно было.
Он знал, что это…
– Великий Аксер, – низко поклонился Абрахам. – мы вновь обращаемся к тебе за помощью и поддержкой. Пусть твой свет разгонит тени этой ночи и примет нас в свою колыбель.
Аксер. Бог Света. Один из тех, кто стоял среди богов, когда дерево было превращено в человека, человека в бога и тот бог стал Черным Генералом.
Именно свет Аксера создал ту тень, которая стала вечным спутником первого из Дарханов.
Где-то позади, в глубине старого города, прозвучал низкий гул. Звук, который никак не мог быть порожден человеческим голосом.
– Пойдемте, – поторопил Абрахам. – переждем эту ночь в храме. А завтра на рассвете отправимся к лабиринту.
И лис-плут, как Абрахама называл Гай, первым вошел под сени дома бога. Следом за ним отправились и остальные. В какой-то момент на улице остался стоять один лишь Хаджар.
В последний раз, когда он оказывался в храме, все это закончилось тем, что один из тех, кого он, наверное, мог бы назвать другом, отдал свою душу этим самым богам. Убил одного из близких Хаджара, а затем и сам пал от его же руки.
Все эти события калейдоскопом острых осколков разбитого зеркала собственного прошлого впивались в память Хаджара.
– Пойдем.
Хаджар моргнул.
На лестнице стояла Тенед. Невысокого роста, в походном костюме, с собранными в косу волосами, она протягивала ему руку. Миниатюрную, с тонким запястьем, но почему-то Хаджар чувствовал надежность в этом жесте.
Что-то зашелестело в его волосах. Ветер игрался с песком и пылью.
Он мотнул головой и, повторяя недавний жест принцессы, проигнорировав её руку, поднялся по лестницам храма. Поравнявшись с драконицей, Хаджар коротко обронил:
– Следите за тем, что вы говорите, моя принцесса, – произнес он на наречие языка драконов. – сражаться одновременно против мертвых и живых, это не то, что мы сейчас можем себе позволить.
И с этими словами Хаджар, чувствуя на себе пристальный взгляд, принадлежащий вовсе не драконице, вошел в дом своего врага.
Глава 1280
– Мертвые избегают этого места, – Абрахам, недавно кланявшийся храму, вольготно разлегся на самодельном ложе сделанным из обломков алтаря.
Рядом, так, чтобы всегда держать в поле своего зрения, он положил свой заплечный мешок. Пространственный артефакт, в котором лежало что-то очень ценное и столь же незаконное.
Гай, устроившийся чуть дальше, где когда-то стояли ряды скамей, увлеченно чистил свою секиру. С ней все еще резонировал Алый Клинок, но уже в меньшей степени.
Два оружия вели себя как животные. Сперва рычали друг на друга, но потом принюхались и успокоились. Хаджар же до сих пор пребывал в легком удивлении. Все же, то, что он обладал Хищным Оружием, в какой-то степени давало ему чувство уникальности.
Не то, чтобы он его искал – это чувство, просто… просто оно было. До этих пор, было…
Иция и Густаф сходу отошли ко сну. Причем они именно не погрузились в медитацию, а решили поспать. Довольно необычно для адептов, тем более такого уровня силы. Но существовала примета, что если погрузиться в сон в храме бога, то можно с ним поговорить.
Узнать что-то о своей судьбе или получить благословление.
Настоящих храмов, а не возведенных наспех алтарей, существовало не так уж и много. Большая их часть и вовсе располагалась в таких вот древних развалинах.
Так что адепты не упускали возможности, при удачно подвернувшейся оказии, попытаться получить что-нибудь от небожителя.
Сам же Хаджар уже давно убедился в том, что кроме проблем, обитатели Седьмого Неба ничего другого дать больше не могут.
Абрахам, вскоре, как и Гай, тоже погрузился в сон. Они были настолько уверены в том, что мертвые сюда не сунутся, что ограничились одним лишь сигнальным и охранным амулетом, после чего спокойно отошли в мир иллюзий и миражей.
Хаджар же, не собиравшейся на рандеву с Аксером, вооружившись факелом, отправился мимо стен. На каких фрески утратили свой цвет и блеск и сложно было разобрать запечатленные на них картины. Другие изображали что-то очень пафосное и глупое.
Бог, облаченный в золотую броню из чистого света, повергал демнов… повергал тварей, живущих между мирами… зажигал звезды… помогал смертным возделывать землю… а еще…
– Мне всегда нравилась эта легенда, – внезапно оказавшаяся рядом Тенед провела ладонью над самой первой из «картин» храма.
Там Аксер, в компании других богов, стоял напротив сухого дерева. Единственного, что выделялось на фоне мертвой, безжизненной земля, тянущейся от одного горизонта, до другого.
– Боги оживили дерево, сделали его равным себе, – продолжила принцесса. – а когда оно их предало, то они победили его, но смилостивились и не уничтожили, заперев на Горе Черепов.
Хаджар перевел взгляд с Тенед обратно на картину. Значит так эту легенду видели те, кто слышал её не из перво источника?
Что же, чему удивляться, если первый из Дарханов назван Врагом Всего Сущего. И нет, Хаджар его не оправдывал, но и не осуждал и, возможно, в какой-то мере, понимал.
В той, в которой смертный способен понять богов. Или того, кто им равен.
