Хаджар произнес слово. Он сам не знал какое. Не слышал его. Не владел им. Не был с ним един. Не стал ему другом. Но произнес.
И пламя застыло. Боль утихла.
А затем все вернулось на круги своя. Его тело налилось силой. Взор стал ясным. Он слышал спокойный ритм собственного сердца и видел застывшую битву так четко, как никогда прежде.
Покров пожиравшего его пламени превратился в бело-синий туман, а плащ за спиной Безумного Генерала развевался подобно крылья птицы Кецаль и два черных дракона кружили среди облаков, накрывших звезды.
— Закончим! – смеясь, один из фанатиков обрушил тяжелый меч — артефакт, уровня не ниже, чем Императорский, весом больше, чем мог помыслить смертный, прямо на голову воину, недавно спавшему жизнь Хаджару.
Удар фанатика, стоявшего на пике Безымянной стадии, владеющего светом терны, содержал в себе мистерии меча, пришедшие к тому от самого Черного Генерала – осколок души которого сверкал внутри фанатика.
У простого Небесного Императора, с маленькой искрой терны, не было ни шанса спастись от этого удара.
Но мгновения сменяли друг друга, а смерти все никак не забирала его душу к праотцам.
Воин, разорвав дистанцию, увидел то, о чем будут говорить еще на протяжении многих веков. Он увидел, как могучий Генерал, окутанный ветрами Севера, голой рукой схватил лезвие титанического клинка, а затем, с ревом, полной леденящей душу ярости, сжал кулак, разбивая меч на тысячи осколков.
И теперь битва действительно застыла.
Больше тридцати фанатиков, оставив своих противников, использовали техники перемещения, чтобы окружить одного единственного Генерала.
Тот стоял прямо. Его глаза светились ярость холодного неба. Белоснежные облака, плывущие по его одеждам, обнажили свет далеких звезд.
Сверкнул Синий Клинок и грянула северная буря.
Глава 1553
Хаджар понятия не имел откуда взялась эта сила, но чувствовал, что та угасает. Невероятная мощь, которой он не испытывал еще прежде, покидала его, а вокруг уже собралось три десятка воинов Ордена Ворона. И каждый из них обладал светом терны, а их мечи окутал покров Черного Клинка — оружия Черного Генерала.
Он не мог позволить себе медлить.
Только обнажив клинок, Хаджар ощутил волну силы, которую едва мог удержать в этой реальности, не дав ей разрушить самого носителя и его меч. Синий Клинок, на грани которого зажглись белоснежные руны и символы, смысла коих не ведал никто из ныне живущих, буквально вибрировал от пропускаемой через него терны и энергии.
Чувствуя, как буквально хрустят зубы и скрипят губы, Хаджар с трудом смог произнести:
— Бесконечный Ветер!
Его меридианы вспухли воспаленными жилами, а каналы задребезжали натянутыми струнами. Изнутри – из ядра и души рванули потоки силы. Неудержимыми горными потоками они бушевали внутри его энергетического тела, пытаясь выйти из проложенных для них берегов.
Весь узор каналов и меридиан превратился в единый светящийся ствол мертвого дерева.
Хаджар не видел этого, но покров сине-белого тумана, по цвету напоминающего укрытый снегом лед, вдруг вспыхнул яркой звездой — далекой и холодной, но от того не менее могущественной и яркой.
– Защита! – закричал кто-то из фанатиков. Хаджар едва мог различить их голоса среди той ярости, что бушевала в его душе и той силы, что протекала сквозь Синий Клинок, оставляя на последнем едва заметные сколы. – Защита!
Вороны, как один, подняли мечи. Черно-алые энергии закружились вокруг них, формируя силуэты вороньих крыльев. Они накладывались друг на друга дважды, четырежды, десять раз и так, до тех пор, пока вокруг фигуры Генерала не закружилась дикая воронья стая. Поднимаясь торнадо до самых небес, она сияла алыми когтями и сверкала черными клювами.
Небо…
То темнело и опускалось. Оно превращалось в камень. В камень, внутри которого бушевала буря. Дикая северная буря. В ней кричали охотники, сквозь снега и бураны, отправившиеся за дичью. Ревом гремели разбуженные, могучие хищники.
Искрами горячих горнов молнии рассекали этот черная гранит, принося с собой удары северного ветра – быстрого и морозного. Леденящего не только тело, но и душу.
Птица Кецаль, распахнув синие крылья, взмыла из центра вороньего вихря. Её клич, становясь все глубже и глубже, уже мало чем напоминал птичий. Он превратился в гром северной бури. Во всю её ярость и мощь.
Расправив крылья, где яростные драконы оскалили пасть и обнажили когти, она обрушилась на Воронов. Их техники обращались в прах, а тела тех, кому не посчастливилось попасть под удар, попросту исчезали, не оставляя за собой ни доспехов, ни оружия, ни кристаллизованных ядер адептов.
— Артефакты… — едва слышно, сквозь грохот и гнев бури прозвучал командный голос.
К вороньему вихрю добавились самые разнообразные силуэты и очертания. Огромные руки, укрывшие кувшином нескольких Воронов – непробиваемый щит, растянувшийся над головами. Шелковая пелена, вышитая рунами и узорами. Сотня копий, поставленных друг к другу настолько тесно, что формировали стену. Стены… из золота, серебра, нефрита и самых разных волшебных материалов.
Десятки защитных артефактов и лучшие защитные техники, порожденные потомками Черного Генерала и все это – чтобы остановить одну единственную технику, в которой объединились энергии, мистерии, терна и два волшебных Слова.
Древних Слова. Родственных друг другу Слова.
Птица Кецаль разбилась о выставленную перед ней преграду и, поднимая зимнюю вьюгу, тысячью перьев-мечей разлетелась на расстояние в тысячи и тысячи километров.
Люди, которые видели небо в тот вечер, сочли, что им посчастливилось увидеть самый причудливый звездопад.
— Контрат…
Слова командира Воронов захлебнулись. Генерал, только что использовавший против них чудовищную технику, исчез. Он только что стоял в центре изрядно поредевшего круга, а в следующее мгновение его там уже не оказалось.
Белоснежно-синий покров тумана, ставший ему плащом, оставил за собой едва заметный призрачный след, а сам Безумный Генерал уже переместился к вражескому офицеру. Закованному в латную броню воину, держащему перед собой осадный щит и короткий, тяжелый клинок.
Ударом левого кулака, Генерал разбил перед собой окутанную энергиями и техниками преграду. Ударная волна расширяясь невидимой сферой отбросила в сторону фанатиков, а сам офицер с недоумением смотрел на свою сломанную руку.
Что за чудовище они встретили, раз оно было способно голой рукой разбить Императорский артефакт, укрепленный Божественной техникой и терной.
В следующее мгновение офицер не думал уже ни о чем. Та самая рука, что разбила его щит и раздробила кости, подняла его за горло над землей и дикий рык оглушил его и на мгновение лишил сознания.
