Мир боевых искусств тесно связан со смертью. Тесно настолько, что порой даже сложно понять, что лучше - жить вот так, или умереть.
Хаджар встречал десятки мужчин и женщин, потерявших то единственное, что придавало всему окружающему хоть какое-то значение. Словно… словно у всех у них - смертных, бессмертных, демонов, богов и духов была одна, общая на всех боль.
Боль от утраты родных и близких.
- Хельмер.
Демон вздрогнул и очнулся. Длинные когти вытянулись на серой ладони и рассекли сумрак.
- Будто описался…
- Что? - переспросил Хаджар.
- Просто, - Эмиссар Князя Тьмы улыбнулся и сверкнул алым глазом. - обычно это я навожу видения и иллюзии, заставляя смертных пищать от ужаса или страдать от разъедающей пустоты. А сейчас, вроде как, попался на ту же удочку. Слабею… или старею.
Хаджар ничего на это не ответил. Да и что здесь можно ответить. Он куда реже встречал тех адептов, которых можно было бы назвать счастливыми, чем…
“Пообещай мне, что не вступишь в мир боевых искусств. В нем лишь несчастье”.
Десятки лет он старался не верить словам своей собственной матери, вот только, как это часто бывает, мама оказалась права.
- Спасибо.
- Ты о чем? - снова переспросил Хаджар.
- Что не спрашиваешь, - Хельмер снова надвинул шляпу на глаза. - Чем скорее мы подойдем к Оку Мира, Хаджар, тем лучше. Демон должен оставаться демоном.
Хаджар не особо понял, что ему сказал Древний, но, все же, пошел следом. Стоило им сделать несколько шагов, как пейзаж вокруг переменился. Это было похоже на то, как если бы их переместили из одной картины в другую.
Они стояли на границе высоких скал. Низкое, каменное небо легло им на плечи. Внизу, у подножия, раскинулся тот самый лес. Хотя, с высоты птичьего полета он, скорее, выглядел кишащим клубком змей - настолько тесно переплетались его тернии и шипы.
Хаджар, повернувшись в сторону горизонта, увидел сотни и сотни небольших, мерцающих серебром и белоснежным светом водопадов. По ним, снизу вверх, против течения, пытались проплыть лазурные рыбки. Иногда некоторым это удавалось и тогда, расправив широкие и могучие крылья, свободными птицами они поднимались и исчезали где-то в каменных облаках.
Около одного из таких водопадов и оказались Хельмер с Хаджаром. Они стояли на границе жуткого кладбища с покосившейся оградой и самыми разными надгробиями. Такими старыми, что большая их часть давно уже стала частью корнями сухого, мертвого дерева.
Его ствол внешне походил на раскрытый рот беззубой старухи. Недавно проснувшейся и от того еще помнящей чудный сон, навеявшей ей тоску о молодых летах.
На одной из ветвей этого дерева, закинув удочку в водопад, сидела маленькая девочка. С телом из ночи, украшенным звездными россыпями, она носила шляпу и ничего кроме.
Порой ей удавалось поймать какую-нибудь зазевавшуюся рыбку, после чего она убирала улов в закрепленной на ветке подсумок.
- Господа генералы, - произнесла она не оборачиваясь.
Именно так - во множественном числе. Впрочем, не удивительно, что один из верховных существ мира демонов окажется генералом. Кому-то ведь надо управлять армиями чудищ и монстров.
- Прелестная Удильщ…
- Мы уже вели беседу однажды, слуга Князя, - перебила девочка. Хаджар не видел ей лица - сокрытое шляпой, оно смотрело исключительно в сторону поплавка. - Прошедший тропами лжи и обмана, лишь единожды может обратиться к истине.
Хельмер поклонился и отодвинулся в сторону, освобождая путь для Хаджара.
- Сын Хавера и Элизабет.
Хаджар уже хотел задать вопрос, как услышал…
- Лес, что ты прошел, он как… дамба, - кажется, созданию было не просто подбирать слова, понятные и доступные разуму смертному. - Лес задерживает всю грязь лжи и обмана, оставляя лишь чистые воды истины. Я знаю тебя. Знаю твой путь. Знаю твое прошлое и настоящие. Все, что знаешь ты.
Она подсекла и вытащила из серебристой воды очередную рыбку, исчезнувшую во все том же подсумке.
Догадка острым шипом пронзила сознание Хаджара.
- Смею предположить, что если бы я поверил видениям, то оказался бы в этом подсумке.
Удильщица никак не отреагировала на вопрос, но её молчание само по себе являлось лучшим ответом.
- И что происходит с теми, кто оказывается там? - спросил Хаджар.
Девочка сперва промолчала, а затем указала куда-то за спину Хаджару. Тот не сразу понял, что она показывает на кладбище. Такое огромное, что простиралось по всей площади бескрайних скал.
- Я их хороню, - ответила она. - среди лжи и обмана.
Хаджар вспомнил слова Хельмера о том, что все в мире духов - метафора. И, учитывая, сколько он видел людей, заблудившихся среди пут иллюзий, метафора весьма недвусмысленная.
Ему и вовсе начинало казаться, что мир духов - ничто иное, как обратная сторона Безымянного Мира. Или его корни. Исходный код. Некий свод правил, по которым существует все, на что падает свет Ирмарила, бороздящего небеса всех четырех стран-миров.
- И лишь немногие возносятся, - продолжила Удильщица и, словно по волшебству, одна из рыб расправила крылья и птицей полетела к небесам. - чтобы увидеть истину такой, какая она есть.
- И какова истина?
Удильщица промолчала. Но ей и не требовалось отвечать. Хаджар видел эту истину - каменное небо и бескрайнее кладбище со старыми, печальными деревьями, хранящими память об ушедших.
- Ты прошел путь лжи, генерал, и, как и положено заветами прошлого, я отвечу на один твой вопрос. Отвечу истинно. Ибо лишь я, во всех моих лицах, знаю истину. Но помню - один вопрос, один ответ. После этого мы больше не заговорим вновь.
Сказать, что Хаджар подвергся немыслимому искушению задать множество вопросов - не сказать ничего. Что его связывало с Черным Генералом? Как подняться на Седьмое Небо? Можно ли убить бога? Как ему одолеть Яшмового Императора? Как спасти Аркемейю и его нерожденное дитя? Что находится за Гранью? Откуда пришли семь богов, что спели Семь Мгновений до Жизни и породили Безымянный Мир? Что такое - дом праотцов? Куда уходят мертвые души? Как его отец смог вернуться с круга перерождений?
- Каждый не отвеченный вопрос - как шип, - внезапно произнесла девочка. - он ранит душу и пьют из неё кровь. И в поисках ответа на эти вопросы смертные стареют и умирают. Умирают, часто не найдя ответа ни на один из них. А если им и посчастливится коснуться истины, то они не могут её различить среди собственного обмана. И поэтому мой лес, где раньше цвели цветы и пели птицы, превратилось в то, что ты видел. А мои луга и дворцы, стали кладбищем.
