Интересно, он представлял в памяти Елену как Аркемейю, или Аркемейую, как Елену? Обе были так друг на друга похожи, что сложно было сказать, где именно его подводили разум и сердце.
- Мне всегда больше нравились хвойные леса севера, чем лиственные - юга.
Хаджар повернулся на голос. Под деревом, на небольшом резном стуле, сидел старец. Одетый в непонятные серые, грязные одежды, он опирался на резной посох. Длинные, спутанные в лохмах белоснежные волосы скрадывали черты лица, но и они не могли скрыть глубоких старческих морщин и складок между сведенными, кустистыми бровями.
Усы и борода сливались в единое полотно и исчезали где-то под прохудившейся хламидой. Она чем-то напоминала Хаджару то самое одеяло из его детства.
Голову незнакомца сжимал сшитый из кожи и ткани обруч с простым, алым узором.
Старец сидел с закрытыми глазами, но вся его фигура, вся стать, ясно говорила о… покое. Том самом покое, который приходит к человеку рука об руку с облегчением. Когда ждешь чего-то так долго, что само ожидание становится для тебя единственно возможным процессом.
Все равно как поднимать валун в гору, забыв - с какой целью ты вообще тянешь на себе весь этот груз. Уже даже и не важно - главное сделать следующий шаг, а затем, внезапно, гора заканчивается.
Вот с таким же облегчением на простеньком стуле-пне сидел этот старик.
Хаджар низко поклонился, а затем осенил себя священным знаменем Высоких Небес.
- Мудрейший Великий Предок, - произнес Хаджар. - для меня честь вновь видеть вас.
Старик чуть дернул космами в сторону визитера, а затем вновь вернулся к созерцанию чего-то, что покоилось внутри его собственного разума или души.
- Великий Предок… я лишь тень от тени того, кого ты поминаешь в своих словах, Ветер Северных Долин, - голос его звучал скрипуче и сливался со звуками леса. Будто старик и сам был… лесом. Каждой хвойной иголочкой, каждым деревом и травинкой, каждым сорняком и камнем. - Оставлен здесь, среди духов и теней, волей и мыслями своего народа. Их символ и их пленник.
Хаджар в очередной раз мысленно сморщился. Древние… порой он с легкой грустью вспоминал свои диалоги и Древом Жизни. Когда ты общаешься с чем-то, что существует одновременно во всех вариациях прошлого, настоящего и будущего, то… попросту даже не пытаешься понять, что там молвит это самое древо.
А вот при общении с Древними невольно обманываешься их человеческим обликом и пытаешься понять. Голова от этого болит даже больше.
А еще, странно, но иногда и сердце. Будто слова Древних проникают глубже, чем может осознать разум.
- Я пришел сюда…
- Я знаю, зачем ты пришел сюда, Хаджар, потомок Травеса, последнего из Лазурного Облака, последнего от духа моего и крови моей, - старец даже не перебил его, а будто перехватил саму возможность говорить. Это сложно описать словами, но Хаджар, на мгновение, ощутил себя посреди бескрайней тайги, где сама суть “речи” исчезает как таковая. - Ты пришел, чтобы отнять у меня мою силу. Ту искру, что еще может теплится в тени от тени первого дракона.
Хаджар хотел возразить, но не стал. На самом деле он понятия не имел, что ему нужно от Белого Дракона и Скалы Предков. Все, что он знал - карта фейри вела сюда и, чтобы пройти дальше и помочь одному умирающему волшебнику, ему требовалось преодолеть очередное испытание.
Духи и их театральщина.
- Перед тем, как мы сойдемся в поединке, славный генерал, не откажешь ли ты старцу в чести?
Хаджар снова поклонился. Искренне и без лести. Он испытывал воистину бескрайнее уважение к этому созданию прошлых эпох. Тот, кто в одиночку создал целый народ, провел их через бури и невзгоды, сохранил среди всех тех опасностей, что таил Безымянный Мир во времена, когда боги ходили среди смертных…
Великий Предок заслуживал все свои почести и даже больше.
- Для меня это честь.
Старик, так и не поднимая век, “смотрел” какое-то время на Хаджара, пока, наконец, не поднялся на ноги и не направился в сторону двух нависших друг над другом сосен.
- Ступай следом и не сходи с тропы, генерал, - проскрипел осколок тени древнего героя. - Пропав в клубке времени ты вряд ли сможешь вернуться обратно.
Глава 1587
Глава 1587
Пройдя следом за старцем под кронами скрещенных сосен, Хаджар сперва не понял, что произошло, а затем осознал себя стоящем на узкой тропе. Узкой настолько, что самая искусная прялка не смогла бы справиться со столь эфемерной нитью, на которой сейчас стоял Хаджар.
Испугавшись, что потеряет равновесие, он взмахнул руками.
- Аккуратнее, генерал, - чьи-то сухие, морщинистые руки стали на мгновение его опорой. - прошлое может быть обманчиво чарующим, но помни - что было, то прошло.
Покачав головой, словно стряхивая наваждение, Хаджар выпрямился и огляделся. Нить под его ногами петляла среди серого марева, и всюду, куда бы не падал взгляд, сквозь прорехи мироздания, немного похожие на обломки зеркал, просматривались сцены прошлого.
Его прошлого.
И чужого.
Рука Хаджара едва было не коснулась одной из таких сцен.
Сердце екнуло.
Хаджар потянулся было пальцами к зеркальному осколку, но вовремя вернул контроль над своим телом и сознанием. Что было, то прошло. Старец не солгал.
То, что видел Хаджар - лишь обрывки далекого прошлого, куда он уже не сможет вернуться. Во всяком случае, не так, чтобы что-то там исправить, поменять.
Постояв немного около обломка зеркала, Хаджар оставил позади картину того, как Элизабет, его матушка, сидя на кровати расчесывала ему волосы и напевала старую, как мир, песню Семи Мгновений до Жизни.
В пути вглубь прошлого Хаджар видел и другие сцены. Как он сражался, как умирал и рождался, как гибли его друзья, как он находил новых товарищей.
Видел он и огни чужого былого. Видел огромного дракона, чьи крылья покрывали оба горизонта. Видел молодого воина, закованного в белую броню, сражавшегося с демонами и богами. Видел его детей, правнуков, видел последнюю вспышку света перед тем, как тьма накрыла взор старца.
