Попробуем соединить руну ветра и почувствовать массу песка арены. С огнем эта руна давала поразительный эффект. На много действий у меня недостаточно энергии, как и у наемника. Стоит признать, последний его ход хорошая заготовка, но выложился он все равно неслабо. Энергия в сосредоточии упала до минимума, но Сила приняла мое «заклинание».
За камнями послышался все нарастающий звук, а потом я вообще ничего не слышал от гула песка вне моего убежища. Поток некроэнергии захлестнул меня с головой, еще… мне надо больше энергии. Через несколько минут песок успокоился, и я вылез наружу, отозвав каменную стену. Картина предстала довольно неприятная. От прежнего Артура Яковлевича осталось не так много. Песок как наждак чистил скелет от всего лишнего. Остался последний штрих, так нож был где-то рядом.
— Костя, заверни это в пакет, найди хорошую упаковку и отправь капитану Дакину в жандармерию, я думаю он поймет от кого посылка, — сказал я подбежавшему слуге.
После того как сняли купол, я услышал весь шум снаружи. На трибунах творился бардак, многие выглядели зелеными от картины расправы над учителем, кто-то совсем не выдержал картины, сбежав с поединка. А я улыбался, глядя в лицо директора, который не смог справиться со своим желудком.
— Так будет с каждым врагом боярского рода Холмских. Цените свои жизни и следите за языком.
Все, пора уходить, здесь мне делать больше нечего.
— Это было круто! Не знаю, как такое Вике показывать…, — бледный Витя все же радовался моей победе.
— Расскажешь своими словами без подробностей.
Кто по-настоящему радовался за меня, так это Елена. Огонь в ее глазах горел ярче, чем стихия на полигоне.
— Кирилл, я не сомневалась в тебе. Давай сходим куда-нибудь? Ребят из класса позовем!
— А что хорошая идея, пойду всем ребятам расскажу, — побежал Витя собирать одноклассников.
— Я пойду тогда за Наташей, она слишком эмоционально все воспринимает.
Наташа слишком добрая и позитивная, такие картины не для нее. От совместного похода не отвертеться, решение покинуть бесполезную гимназию я уже принял. Нужно нечто серьезное, чтобы я задержался здесь. На выходе из гимназии на скамейке сидела одинокая и расстроенная Татьяна Воронова.
— Почему здесь одна сидишь?
— Директор сказал, что отчислит меня, если я не заплачу деньги или… У нас сейчас трудности в семье и найти тысячу рублей проблема, — вытирала слезы Татьяна.
Да, надо было и директора отправить на суд к богине. Ничего, взгляд некроманта стоил лишь несколько капель некроэнергии, надеюсь, его сердце не выдержит долго. Я был одним из лучших малефиков современности, как никак. Где мой бумажник… так тысяча сто десять рублей.
— На, держи, месяц протянешь. Если, что приходи ко мне, найду нормальную работу.
— Холмский, ты чего? Не надо, я все равно не смогу отдать. А что насчет работы? — заинтересовалась успокоившаяся девушка.
Деньги не берет, спросила про работу, она зарабатывала все новые очки в моих глазах. Можно побороться с дворянами за Татьяну.
— Мне не до жиру, Татьяна, убить каждый день могут. Так что, если не боишься крови и боли найду работу для ведаря по боевой специальности.
В моей душе проснулась совесть, глядя на молодую симпатичную девушку, не получается представить ее на войне, так даже местные аристократы не поступают. Слишком важен будущий генофонд. В тоже время я ей могу предложить намного больше, чем постоянно сидеть в поместье под охраной, рожая новых владеющих.
— Я… подумаю.
— Все равно, держи. Пусть похотливый козел подавится! Отдашь, как сможешь, я не тороплю. Мы с ребятами идем посидеть куда-нибудь вместе, ты тоже идешь.
— Но, я…
— Ничего не знаю, пошли, все уже собрались!
Светлана Александровна ожидала меня рядом с выходом, сложив руки на груди, только в глазах были заметны искры молний. Таня, увидев учительницу, быстро прошмыгнула в сторону собравшегося класса за территорией гимназии.
— Холмский! Ты вроде бы что-то говорил про свидание. Или мне послышалось? Столько молодых красавиц, неудивительно! — усмехнулась учительница.
— И я всегда держу свое слово! Завтра я вам обязательно позвоню, а может уже сегодня, посмотрим, как с девушками из класса пойдет.
— Мне все время кажется, что ты не выглядишь на свой возраст, Холмский. Вот, запиши мой номер, если сегодня не позвонишь, я напьюсь вином одна и усну, — дав мне номер, женщина развернулась и ушла.
Придется сегодня постараться, чтобы все успеть, терять столь прекрасный источник новых знаний будет просто преступлением.
— Костя! Мне вечером нужен малый набор с цветами для зрелой женщины! — подозвал я Костю с симпатичной коробкой в руках.
— Будет сделано, боярич! Больше промашек не будет, — клятвенно заверил меня мой помощник.
* * *
Капитан Дакин с воодушевлением листал журнал с записями. Данилов — тысяча триста рублей, Бокеев — тысяча пятьсот рублей, Киндырев — две тысячи триста рублей. Одним информацией помог, других наоборот подставил по удар соперников. И как хорошо получается, главное все рады. Начальство ослаблением дворян, дворяне ослаблением конкурентов, а он дополнительному заработку. Только главе клана Кашинских приходилось помогать бесплатно. Старый хрыч держит за горло! Ничего, скоро все дворяне будут в кулаке, а верные слуги императора поднимутся над ними.
— Господин капитан, разрешите? Вам посылку передали! — в кабинет зашел дежурный.
— Поставьте на стол, сержант. Спасибо, можете быть свободны.
Красивая подарочная коробка, кто мог сделать ему подарок? Странно, вроде бы особо близких друзей у него нет, как и врагов, может, коллеги… Плотно завернутая в оберточную бумагу коробка должна была быть проверена на магические и механические механизмы детектором, так что, достав нож, капитан начал быстро избавлять подарок от лишней бумаги. Открыв крышку, он чудом удержал свой обед. Холмский, сволочь!
Как его бесит этот наглец. С каким бы удовольствием он его задушил и решил множество проблем разом. Боярич высшая знать, Холмский одним существованием доказывал, что бояр еще рано списывать. В какой-то мере этот парень даже нравился ему полным отсутствием страха и верой в свое право власти над другими.
Губернатор сильно расстроится, ему пришлось постараться, чтобы выпросить разрешение на новую личность для «преподавателя». Ничего, этому старому развратнику недолго осталось, пусть помучается. А вот настоящему хозяину стоит сообщить.
— Господин, это Дакин, — жандарм сильно не любил звонить хозяину.
— Дакин, вы у меня давно записаны, не надо каждый раз сообщать мне об этом. Что у вас? — грубый голос сквозил презрением.
— Наемник Степан Шина, огненный владеющий, убит Холмским. Его голова у меня на столе.
