— Сергей, мы еще можем извиниться и откупиться…
— Хватит, мы никому не позволим вытирать о нас ноги! — повысил голос Бороздин на супругу, — Хорошо, Кирилл, мы поможем, чем сможем!
Мне оставалось лишь немного склонить голову в знак признательности и поймать довольный взгляд Вики. Дочь у Бороздиных необычайно красивая, даже в самой тяжелой ситуации надо находить плюсы.
* * *
Глава клана Кашинских смотрел на языки пламени в камине. Больше он никогда не сможет создать огонь, родная стихия перестала отвечать ему. Обычные врачи были бесполезны, не зная, что лечить, а приглашенные целители разводили руками от беспомощности. Он перестал быть владеющим, превратившись в обычного дряхлого старика. В совпадения и случайности Кашинский никогда не верил, значит, и до него добрались недруги.
Его время подходит к концу. Он ощущал дуновение смерти за своей спиной, и уже без разницы, что будет с кланом. Сын недостоин быть наследником и не продержится долго у власти. Еще одна ветвь Великих князей Твери будет прервана из-за его ошибок. А за ошибки всегда надо платить.
Идея уничтожить старых врагов изжила себя, он не будет делать такой подарок императору и местному дворянству. Тверь еще поборется, жаль, не его руками. Холмский пусть и дальний, но родственник, они ведут свой род от одного корня.
Тверское княжество когда-то самое боевое, построило свою мощь на клинках дружины. И подарит он своему «родственнику» перед смертью не деньги или крупные предприятия, а верный клинок, что он ковал не одно десятилетие.
— Господин, вы звали? — склонил голову верный воин.
Вот он, его верный клинок, кудесник, что следил за Холмским. Лучший владеющий дружины выступал в роли наблюдателя за малолетним бояричем. Леонид думает из-за ненависти к Холмским, и в какой-то мере он прав, но он мог убить Холмского уже сотню раз, если бы не родной сын.
— Да. Леонид, как твое задание?
— Боярич пока успешно справляется с проблемами, которые сам же создает.
— Какое твое мнение о нем? Только честно, от этого многое зависит, — прокашлял в кулак Кашинский.
— Сильный владеющий, использует неизвестные техники исцеления. По крайней мере, как нам показалось, мертвый воевода ожил. Всегда добивает врагов, не боится крови и готов ее проливать, но может обойтись и без смертоубийства, если ему будет выгодно. Продумывает свои шаги и идет до конца. Если дать ему достаточно воли, то зальет город кровью. Достойный дв… боярич, — вслушиваясь внутрь себя, говорил кудесник.
— Леонид, ты верно служил мне многие годы. Бери ближнюю дружину и уходи служить Холмскому или кому сам решишь, но я не хочу видеть, как рушат мое дело чужие люди, — пытался выпрямить спину Кашинский.
Сказать, что воин опешил, значит, ничего не сказать. Человек, которому он служил практически всю жизнь, отправляет его прочь.
— Господин, я не могу! Как только дружина покинет поместье, вас сразу же убьют, слишком много недовольных…
— Я живой труп, Леонид, а мой сын безмозглое чудовище, плотно посаженное на наркотики. Кашинские перевернутая страница, одна надежда Твери на Холмских. Что ты так смотришь на меня, думаешь старик с ума сошел? Придут другие кланы, и вас всех под ноготь прижмут, будете бегать на подхвате, с радостью отдавая свои жизни и имущество, или думаешь император лучше? Наместнику задницу вылизывать? Я, как мог, держал город вдали от всех клановых войн, но видно не судьба… Ты сделаешь, как я прошу?
Леонид с трудом кивнул головой, рассматривая главу клана в последний раз.
— Спасибо, Леонид. Все, теперь уводи дружину, вам лучше быть подальше, когда все начнется.
Глава клана писал письма и подписывал документы, один за другим отдавая верному слуге, чтобы он отправил по нужным адресатам. Через несколько часов за дверью послышались громкие звуки шагов. Дверь резко открылась, и в кабинет без разрешения зашло множество дворян клан. Все главы родов собрались, и особенно выделялось злобное лицо Лебедева. Видно, ему не сильно понравился подарок в виде головы сына.
— Кашинский, нам надоел твой боярич! Уничтожь его, иначе…
— Иначе, что? — ухмыльнулся глава клана.
В кабинет зашли еще несколько человек, и если сына и жену трудно было не узнать, то еще несколько дворян явно были чужими в квартале клана.
— Ты стал слишком слаб, чтобы править единственным кланом города. Думаешь спустил своего цепного пса Холмского, и мы испугаемся?
Глупцы, пустить чужих в родное поместье клана, какой позор!
— Ты? А я все думал, кто воду мутит в моем городе…
— Муженек, количество дворян желающих убить тебя, превышает все мыслимые пределы, — злобная гримаса исказила лицо женщины.
— Дианка, стерва! Знал, что вас с сынком давно надо было удавить, — сплюнул в сторону женщины Кашинский.
— Давид, покончи с ним! Ну же, мы договорились с тобой, а то не получишь свои игрушки.
Парень достал из кармана таблетки, судорожно закинул их в рот и побежал с ножом в сторону отца. Посмотрев на родное чудовище, Кашинский всю оставшуюся силу вложил в один удар медной статуэткой. С презрением наблюдая за воющим от боли наследником. Даже отца не может убить нормально.
Дворяне подбежали к Кашинскому, схватив его за руки, а жена главы взяла кинжал из рук сына и всадила в самое сердце ненавистного мужа. С радостью наблюдая, как жизнь покидает его.
— А кто тебе сказал, Игорь, что это был твой сын? — склонилась Диана к уху бывшего мужа.
Но в глазах умирающего главы клана она не увидела страха, отчаянья или разочарования.
— Как я мечтала это сделать двадцать долгих лет, — вздохнула полной грудью женщина. — Где дружина?
— Диана Григорьевна, личная дружина из владеющих покинула квартал клана, остались только обычные войска, часть ратников и боевая техника.
— Тварь, — женщина пинала ногами тело мужа. — Ну, звоните им.
Леонид отпустил телефон и поглядел на своих ближников.
— Леонид, что будем делать? — спросил Игорь.
— Кашинский отдал четкий приказ. Уходим на базу за городом, всех родных мы забрали, нас здесь больше ничего не держит.
Леониду надо было подумать, как жить дальше. Давать в руки молодого боярича такую силу было бы ошибочным решением, пусть докажет свое право на власть.
Глава 26
Дед сказал, что им с Антоном удалось уговорить ратников из предоставленного Светланой списка собраться в одном из наших баров, чтобы выслушать мои предложения. Лентяи, разве трудно было самим заняться подобным делом. Один воевода, другой прознатчик. Теперь придется ехать в свой единственный выходной и заниматься вербовкой воинов.
Гром, развалившись у двери, кромсал лапой бетонный пол. Бедный пес давно никого не убивал, отощал на маленьком пайке энергии от меня. Сжалившись, решил взять его с собой вместе с Иваном и Михаилом.
