Галлюцинация подошла и встала перед Галаэроном, держа в руках оба бурдюка.
— Он чувствует себя обязанным — сказала она. — Твой отец спас ему
жизнь в Битве при Рокнесте.
— Мой отец? — спросил Галаэрон. Неужели он …
Галлюцинация покачала головой.
— Он погиб в бою. — Впервые в ее глазах появилось мягкое выражение. — Мне очень жаль.
Галаэрон опустил плечи и с облегчением почувствовал, что плачет. По крайней мере, он все еще был эльфом.
— Судя по всему, у тебя нет лишней воды — сказала Шторм, начиная спускаться по руслу реки с бурдюками в руках. — Почему ты не левитировал их? Для этого и существует магия.
— Не для меня, больше нет — сказал Галаэрон, вставая. — У меня там лежит друг, раненый из-за того, что я не смог контролировать свою теневую магию, и я не буду оскорблять его, используя ее сейчас.
Шторм оглянулась.
— Неужели? Даже чтобы спасти его жизнь?
Галаэрон покачал головой. — Он бы этого не хотел.
— Ты, кажется, ужасно уверен в этом. — Она изучающе посмотрела на него, потом добавила: — Или, может быть, ужасно напуган.
Оставив Галаэрона размышлять над правдой ее слов, Шторм поднялась в воздух и пролетела остаток пути до вырубки. Она просунула голову сквозь корень дымного дерева и заговорила с Рухой. К тому времени, как Галаэрон прибыл, Шторм уже была внутри, капая свое третье целебное зелье в полуоткрытые губы Ариса. Хотя глаза великана были открыты, он оставался бледным, как жемчужина, и выглядел слишком слабым, чтобы поднять голову, даже если бы было достаточно места. Шторм отшвырнула пустой пузырек в сторону, открыла четвертый и начала капать в полуоткрытый рот великана.
— Это последний на сегодня, мой большой друг. Они сказали, что пять – это слишком много, даже для великана.
— Даже для великана? — эхом отозвался Галаэрон, начиная понимать, что в появлении Шторм было нечто большее, чем она сказала ему. — Миледи Серебряная Рука, как именно вы узнали, где нас найти?
Вместо ответа Шторм обменялась взглядами с Рухой, и Галаэрон внезапно понял ответ на свой вопрос. Он посмотрел на ведьму и спросил:
— Ты следила за Маликом или за мной?
— Ты очень высокого мнения о своей ценности, не так ли, эльф? — спросила Шторм, ее глаза весело сверкали. — Мы послали ее наблюдать за шадоварами. Тебя мы уже знаем.
Галаэрон поймал себя на том, что улыбается, а затем, к собственному удивлению, сделал то, чего не делал уже очень давно. Он засмеялся.
Кейя лежала на Верхушке Дерева на своем диванчике для Дремления, вновь переживая в уме последние домашние объятия, которые она разделила со своим братом, когда белый снежный зяблик появился за стеклом окна ее комнаты и вежливо взмахнул крыльями. Очнувшись от оцепенения, она произнесла командное слово, чтобы сделать стекло проходимым, затем спустила ноги на пол и вытянула палец, образуя насест. Однако в пути через комнату птица заметила дремлющего на полу Дексона и обошла волосатую гору тела ваасанца, едва не закончив плохо, когда кончиком крыла задела нос спящего воина, а массивная рука поднялась, чтобы прихлопнуть птицу. Зяблик нырнул в безопасное место, затем взлетел и, возмущенно чирикая, приземлился на палец Кейи.
— Это не твоя забота, Манинест — строго сказала Кейя. — Кроме того, он должен где-то спать.
Манинест вопросительно пропел.
— Не твое дело, — возразила Кейя, — и я не хочу, чтобы ты распространялся о нас по Эвереске.
Он чирикнул что-то уверенное.
— Я серьезно, — предупредила Кейя. — Я уверена, что ты не захочешь, чтобы твоя пара узнала настоящую причину, по которой лорд Дуирсар называет тебя Манинестом.
Зяблик взъерошил перья, затем повторил свое обещание более низким тоном, который, как поняла Кейя, означал торжественную клятву. Учитывая, каким навязчивым сплетником был Манинест, она подозревала, что ее тайна имела примерно равные шансы тайной не остаться.
— Ты здесь только для того, чтобы шпионить за мной, или лорду Дуирсару что-то нужно?
Манинест взъерошил крылья и спросил о местонахождении Хелбена.
— Ты пробовал созерцательную? — спросила она.
Птица чирикнула в знак благодарности и вылетела за дверь, затем вернулась в комнату и прощебетала предложение привести других ваасанцев и присоединиться к ним там. Речь Манинеста была торопливой и стремительной, как будто он только что вспомнил о важности своего поручения.
— Очень хорошо, — сказала она. — Мы будем там через минуту.
Она разбудила Дексона и велела ему привести остальных, затем накинула халат и спустилась в старую отцовскую созерцательную, служившую Хелбену кабинетом и магической лабораторией. К тому времени, как она прибыла, архимаг допрашивал Манинеста на писклявом языке, слишком быстром для Кейи. Его боевой плащ был распахнут на столе, и Хелбен яростно запихивал драгоценные порошки, шарики серы, стеклянные цилиндры и другие компоненты заклинаний в его составные карманы.
Архимаг даже не поднял глаз, когда Кейя вошла в комнату.
— Лорд Дуирсар призывает город к оружию — сказал Хелбен. — Фаэриммы собираются за пределами мифала.
Манинест наклонил голову в сторону Кейи и что-то чирикнул слишком быстро, чтобы она могла уследить.
— Помедленнее, птичка! — предупредила она. — Мастер Колбатин что?
— Говорит, что ты вольна сражаться в моей роте, если у меня найдется для тебя место, — перевел Хелбен. — Добро пожаловать.
Манинест добавил еще одну серию писков, на этот раз достаточно
медленных, чтобы Кейя поняла, что Долгая Стража собирается для битвы на лугу за Ливрейными Воротами.
— Значит, я свободна в выборе? — спросила Кейя.
Манинест чирикнул подтверждение и взлетел, кружа к окну и щебеча обо всех других сообщениях, которые он должен был доставить. Кейя произнесла командное слово, чтобы открыть стекло, затем сказала:
— Я принесу свои доспехи и оружие.
— Хорошо, — сказал Хелбен. — Мы соберемся в фойе. Я хочу сохранить свою магию телепортации для битвы.
— Битвы? — эхом отозвался Дексон, ведя Кула и Берлена в комнату. — Какой битвы?
— Фаэриммы собираются…— Это было все, что сказала Кейя, прежде чем ваасанцы повернулись и побежали к своим доспехам.
Она вернулась и надела свои собственные доспехи, из прекрасной эвересканской кольчуги и волшебного шлема своего отца, затем собрала оружие и бросилась вниз в фойе. Хелбен и трое людей уже ждали, глядя через дверь на огромные полосы магического света, уже вспыхивающие на поверхности мифала. Пока они смотрели, золотые метеоры дождем посыпались в Винную Долину, когда мифал активировал свою самую свирепую, и самую известную защиту.
