Сюзанна в ответ только рассмеялась, приятно удивленная шутками доктора.
— Конечно, доктор Макги, я согласна.
— Ну и прекрасно. Отлично. Я рад, что нам удалось договориться. — Он улыбнулся. — Как вы себя чувствуете сегодня утром?
— Уже лучше, — ответила она.
— Уже готовы провести вечер в баре и потанцевать?
— Может быть, отложим до завтра?
— Так, значит, и договоримся. — Он взглянул на поднос с остатками завтрака. — Я вижу, у вас появился аппетит.
— Я попыталась съесть все, но не смогла.
— Именно так сказал Орсон Уэллс
[4]
.
Сюзанна от души рассмеялась.
— Ну что же, начали вы неплохо, — сказал доктор, показав на поднос. — Вам поневоле приходится начинать с небольших порций, тут ничего не поделаешь. Но не беспокойтесь, вы быстро восстановите свои силы. Вы даже сами не заметите, как дела пойдут на лад и вы окончательно выздоровеете. Сегодня утром кружилась голова, были боли?
— Нет, не было ни того, ни другого.
— Давайте-ка я проверю ваш пульс, — сказал он, собираясь взять ее запястье.
— Пульс уже измерила миссис Бейкер незадолго до завтрака.
— Я в курсе. Я просто некая предлог, чтобы вновь дотронуться до вашей руки.
Сюзанна снова рассмеялась.
— Вы так не похожи на других врачей.
— А вы считаете, что врач обязан быть строгим, деловым, серьезным и без чувства юмора?
— Совсем не обязательно.
— Вы считаете, что мне следует взять в пример доктора Витецкого?
— Безусловно нет.
— Он велик-к-колепный врач, — продолжал Макги, мастерски подражая польскому акценту Витецкого.
— Я в этом не сомневаюсь. Но подозреваю, что вы ему ни в чем не уступаете.
— Благодарю вас. Ваш комплимент должным образом отмечен, и он, безусловно, обеспечит вам маленькую скидку, когда я буду подводить окончательные итоги.
Макги все еще продолжал удерживать в своей руке ее запястье. Наконец он взглянул на часы и посчитал пульс.
— Я буду жить? — спросила она, когда он закончил.
— Никаких сомнений не может быть. Вы теперь будете выздоравливать на всех парах. — Он все еще не отпускал ее руки. — А если серьезно, то я честно думаю, что шутки между врачом и пациентом только на пользу последнему. Поднимается тонус, а с ним и жизненные силы организма. Но дело в том, что некоторые люди на дух не переносят, когда с ними шутят люди в белых халатах. Для таких людей, вероятно, лучше, когда врач как бы несет у себя на плечах всю тяжесть мира, наверное, им от этого становится легче. Так что, если мои шутки вас раздражают, я могу «убавить громкость или вовсе выключить звук». Самое главное для меня, чтобы вы чувствовали себя удобно и верили в тех людей, которые заботятся о вашем выздоровлении.
— Нет-нет, что вы, продолжайте, ваши шутки меня вполне устраивают, — уверила доктора Сюзанна. — Больше того, они просто необходимы, от них поднимается настроение.
— Вам вовсе не из-за чего быть мрачной. Самое худшее у вас позади.
Отпуская ее руку, он слегка сжал ее напоследок.
К своему удивлению, Сюзанна почувствовала — ей жаль, что это рукопожатие так быстро кончилось.
— Доктор Витецкий сказал мне, что у вас были какие-то провалы в памяти, — продолжал Макги.
Сюзанна нахмурилась.
— Наверное, теперь их стало меньше, чем вчера, да и все остальное, видимо, рано или поздно вспомнится. Хотя вспоминать еще придется многое.
— Я собирался поговорить с вами на эту тему. Но прежде мне надо завершить обход больных. Я вернусь через пару часов, и, если вы не возражаете, мы вместе поможем вашей памяти восстановить утраченные фрагменты.
— Конечно, я не возражаю, — ответила Сюзанна.
— А сейчас вам лучше отдохнуть.
— Ничего другого мне не остается.
— Но в теннис я вам пока играть запрещаю.
— Как же так! У меня же назначен матч с миссис Бейкер.
— Придется отменить.
— Слушаюсь, доктор Макги.
Она улыбкой проводила его до дверей. Он шел уверенной походкой, стройный и элегантный.
Он уже помог ей. Мрачные мысли сами собой улетучивались из сознания, и теперь она понимала, что все ее страхи были не чем иным, как порождением ее собственной фантазии, результатом ее слабости и неуверенности в своих силах; никакого иного объяснения просто не могло быть. Странное поведение доктора Витецкого больше не казалось ей заслуживающим внимания, да и сама больница теперь уже не казалась ей такой мрачной, как вчера.
* * *
Через полчаса, когда миссис Бейкер снова заглянула к ней, Сюзанна попросила принести зеркало. Когда она взглянула на себя, то тут же пожалела о своем опрометчивом желании. Из зеркала на нее смотрело бледное, вытянутое лицо. Ее зеленоватые глаза были воспалены до красноты, и вокруг них лежали темные круги, к тому же веки были опухшими. Вероятно, с тем, чтобы облегчить перевязки, ей отстригли со лба ее некогда длинные светлые пряди волос, не слишком заботясь о красоте. В результате получилось нечто убогое и уродливое. Кроме того, после трехнедельного сна волосы загрязнились до невозможности и скатались в неопрятные клочья.
— Боже, на кого я похожа! — воскликнула Сюзанна.
— Ну что вы, ничего страшного, — попыталась ее успокоить миссис Бейкер. — Просто несколько изможденный вид, вот и все. Все восстановится, уверяю вас. Вы снова наберетесь сил, на лице появится румянец, а круги под глазами исчезнут.
— Мне необходимо вымыть голову.
— Но вы же не сможете сейчас пойти в ванную, у вас еще слишком мало сил. К тому же мы пока не можем снять повязку со лба, вероятно, только завтра будут снимать швы.
— Нет-нет. Теперь, сейчас. У меня ужасно грязные волосы и голова. Я выгляжу жалкой, а от этого не прибавляется сил для выздоровления.
— Ну, не будем спорить, милая моя. Вам все равно не уговорить меня, не тратьте понапрасну энергию. Единственное, чем могу помочь, — это помыть вам голову сухим способом.
— Сухим? Это как?
— Сначала присыплем волосы тальком, смажем косметическим маслом, а потом расчешем, — пояснила миссис Бейкер. — Мы проделывали это дважды в неделю, пока вы были в коме.
Сюзанна притронулась к своим волосам.
— Это поможет?
— В какой-то степени.
— О'кей, я согласна.
Миссис Бейкер принесла флакон с тальком и щетку.
