— Значит, я — один из этих специалистов? — спросила Сюзанна. Она и сейчас не могла припомнить ничего о корпорации, она даже не была уверена, что такая существует.
— Да, ты и еще один человек — ведущие специалисты по ядерной физике.
— Но я ничего не помню.
— Я знаю.
Они продолжали мчаться вдоль пустынной, заросшей лесами местности, и Макги рассказывал ей все, что он знал, или, по крайней мере, думал, что знает, о корпорации «Майлстоун».
«Майлстоун», по словам Макги, работал над одной основной темой. Это была разработка супероружия — лазера с ядерной накачкой, биологических супербоеприпасов, словом, всего того, что могло тем или иным образом свести эффект от использования обычного ядерного оружия к нулю, сделать его применение бессмысленным. В свое время американское правительство считало, что Советский Союз стремится к ядерному превосходству над США, с тем чтобы нанести победоносный первый ракетно-ядерный удар и таким образом вывести из строя американский потенциал возмездия. Осознавая эту угрозу, американское правительство вместе с тем отдавало себе отчет в том, что идея новых колоссальных затрат на довооружение не вызовет энтузиазма у налогоплательщиков. Поэтому в середине семидесятых годов президент и министр обороны видели спасение только в создании некоего чудо-оружия, которое смогло бы уравновесить советский ядерный арсенал и избавить человечество от призрака атомного апокалипсиса. Если невозможно запустить многомиллиардную программу перевооружения, то вполне возможно иное — создание секретного исследовательского центра с наилучшим творческим потенциалом в надежде на то, что интеллект американских ученых спасет Америку. В каком-то смысле «Майлстоун» превратился в последнюю надежду для США.
— Но я уверена, что подобные исследования проводились и раньше, — возразила Сюзанна. — Какая необходимость была в запуске новой научной программы?
— Дело в том, что в обычных исследовательских центрах было полно пацифистов, особенно среди лаборантов и студентов. Они похищали информацию и делали ее достоянием гласности, с тем чтобы завоевать в свои ряды больше сторонников борьбы с «кознями Пентагона». Так что эти центры, базировавшиеся в середине семидесятых в университетах, практически потеряли свое значение. Президент настаивал на том, чтобы исследования были продолжены за завесой абсолютной секретности, он хотел, чтобы технологический прорыв стал достоянием только Америки.
— На протяжении нескольких лет советская разведка не подозревала о существовании «Майлстоуна». Когда КГБ наконец узнал о корпорации, у Советов волосы встали дыбом при мысли о том, что США близки или, хуже того, уже достигли желаемого результата — нейтрализации советского ядерного потенциала. Перед КГБ была поставлена задача — выкрасть одного из специалистов «Майлстоуна» и любым путем добиться от него сведений о ходе работ над чудо-оружием.
Машина на уклоне начала разгоняться, и Макги стал притормаживать.
— Дело в том, что каждый из двух дюжин специалистов «Майлстоуна» должен был постоянно находиться в курсе работ своих коллег, поэтому каждый из них обладал уникальными знаниями о процессе работ по всем перспективным проектам. Это означало, что далеко идущие планы Пентагона могли быть сорваны, если бы в руки КГБ попали сведения хотя бы от одного специалиста из «Майлстоуна».
— Итак, Советы остановили выбор на мне, — сделала вывод Сюзанна. Она была уже готова поверить Макги, хотя в душе еще шевелились кое-какие сомнения.
— Да. КГБ раздобыл список специалистов «Майлстоуна» и начал собирать сведения по каждому из них. Ты представляла для них объект наибольшей заинтересованности, так как, по имеющимся данным, в прошлом у тебя были определенные сомнения по поводу участия в разработках ядерного оружия, это не совсем согласовывалось с твоими моральными воззрениями. Ты включилась в эту работу сразу же после получения степени доктора, в двадцать шесть лет, и у тебя тогда не было еще четко сформировавшейся системы ценностей. С возрастом у тебя появились сомнения, касающиеся твоей работы и ее роли для будущего. Ты даже высказала эти сомнения вслух. Ты поделилась ими с одним из твоих коллег и даже взяла месяц отпуска за свой счет, чтобы обдумать свои планы на будущее. Но, вероятно, ни к каким окончательным выводам ты не пришла и поэтому вернулась на работу, хотя сомнения и оставались.
— Все это звучит так, словно ты говоришь о каком-то третьем, совершенно постороннем человеке, — проговорила Сюзанна, испытующе глядя на Макги. — Я что-то не припоминаю ничего из того, о чем ты сейчас говорил.
— Я все тебе объясню, подожди немного, — успокоил он. — Сейчас нам придется сделать остановку.
Они уже спустились с холма и выехали на прямой участок дороги. Невдалеке дорогу перегораживал шлагбаум.
— Что это? — с беспокойством спросила Сюзанна.
— Контрольно-пропускной пункт.
— Ты случайно не собираешься вернуть меня опять к ним в лапы? Может быть, все эти разговоры только продолжение спектакля? — недоверчиво спросила она.
Макги, нахмурившись, покосился на нее.
— Наберись терпения, очень тебя прошу. Мы сейчас выезжаем из строго охраняемой военной зоны и должны обязательно проехать через все посты без инцидентов. — Он вытащил из внутреннего кармана какие-то бумаги. — Будет лучше, если ты притворишься спящей.
Сюзанна повиновалась, но сквозь полусомкнутые веки видела, как они подъехали совсем близко к посту со шлагбаумом. В этот момент она закрыла глаза и больше ничего не видела.
— Ни в коем случае не открывай рта.
— Поняла.
— Что бы ни случилось, ты — немая.
Макги остановил машину и опустил боковое стекло.
Сюзанна услышала, как где-то совсем рядом прогрохотали сапоги.
Часовой что-то сказал, и Макги тут же ответил. Но говорили они оба не на английском.
Сюзанна была до такой степени поражена этим, что едва не раскрыла глаза от удивления. Она не успела спросить его, зачем ей притворяться спящей, если у него есть документы на них двоих. Теперь все было ясно: скажи она хоть одно слово по-английски — и они оба пропали.
Ожидание, как ей показалось, было бесконечным. Наконец послышался шум поднимающегося шлагбаума. Машина тронулась с места.
Сюзанна открыла глаза, но назад оборачиваться не смела.
— Где мы? — спросила она Макги.
— Разве ты не поняла, на каком языке мы говорили?
— Неужели...
— Да-да, на русском, — подтвердил он.
Сюзанна потеряла дар речи. Она только безмолвно качала головой.
— В тридцати километрах от нас Черное море, — заявил Макги. — Как раз туда мы и едем. К берегу Черного моря.
— Так мы на территории Советского Союза? Это невозможно. Это какое-то сумасшествие.
— Но это так.
— Нет-нет, — бормотала Сюзанна. — Так не бывает. Просто для меня приготовили очередной спектакль.
