Однако просить мира в Берлине и Вене пока не собирались. Опыт боев продемонстрировал высокие боевые качества немецкой армии и, что важно, способность австро-венгерской армии держать русский фронт. У германских военных стратегов оставалась надежда в следующем году переломить ход войны, «поменяв очередность», то есть сначала разгромить Россию, а потом, освободившись на востоке, обрушиться на французов с британцами.
По имевшимся у немцев данным, силы самодержавной империи были подорваны. Запасы вооружения и боеприпасов у русских иссякли, военная промышленность не была рассчитана на ведение длительных боевых действий подобного размаха, а костяк регулярной армии сгинул в Восточной Пруссии и Галиции.
Всё это было правдой. Генерал Брусилов пишет: «За три с лишком месяца с начала кампании большинство кадровых офицеров и солдат выбыли из строя, и оставались лишь небольшие кадры, которые приходилось спешно пополнять отвратительно обученными людьми, прибывшими из запасных полков и батальонов. Офицерский же состав приходилось пополнять вновь произведенными прапорщиками, тоже недостаточно обученными. С этого времени регулярный характер войск был утрачен и наша армия стала все больше походить на плохо обученное милицейское войско».
Однако и в России о мире никто не думал. Только мало кому известный эмигрант Ульянов-Ленин написал, что «с точки зрения рабочего класса и трудовых масс России, наименьшим злом было бы поражение царской монархии», но эта позиция (ее назовут «пораженчеством») пока не нашла поддержки даже у большинства социал-демократов.
Прольется еще много крови, прежде чем все устанут от войны и возложат вину за ее тяготы на правительство.
Тысяча девятьсот пятнадцатый год
Все главные события года были военными. Правда, в ноябре профессор Эйнштейн представил Прусской академии наук свою теорию относительности, но эта мелочь, кажется, даже не удостоилась газетной заметки.
В мае к Антанте присоединилась Италия. Этому предшествовала закулисная торговля. В свое время итальянское королевство принадлежало к противоположному лагерю и вступило в Тройственный союз с Германией и Австро-Венгрией, но настроения в итальянском обществе давно переменились. Полуостровное государство претендовало на пограничные австро-венгерские провинции, где проживало много этнических итальянцев. К 1914 году вопрос стоял так: Италия или сохранит нейтралитет – или выступит на стороне Франции, Англии и России. Рим попробовал шантажировать Вену, предложил австрийцам отдать несколько спорных территорий, и тогда войны не будет. Правительство Франца-Иосифа согласилось пожертвовать только частью провинции Трентино. Тогда Италия подписала секретный Лондонский пакт с представителями Антанты и через месяц начала военные действия.
Перелома в войне это не произвело, поскольку итальянская армия была хоть и многочисленна, но не особенно сильна, однако открытие еще одного фронта заставило австрийцев перебросить часть войск с востока. Это спасет Россию от полного разгрома во время тяжелейшей весенне-летней кампании.
В сентябре пополнились ряды и противоположной стороны – к ней присоединилась Болгария в надежде взять реванш за недавно проигранную войну. В то время казалось, что после внушительных успехов на Восточном фронте германо-австрийская сторона близка к победе. Благодаря участию Болгарии с ее полумиллионной армией австрийцы наконец разгромили Сербию, с которой не могли справиться больше года.
Возникли предпосылки и для вступления в войну главной экономической державы мира – Соединенных Штатов Америки. До сих пор американцы наблюдали за европейским безумием издалека, не собираясь принимать участие в этом далеком конфликте. Но в мае немецкая субмарина торпедировала в Атлантике британский пассажирский пароход «Лузитания», следовавший рейсом Ливерпуль – Нью-Йорк. Среди погибших было много граждан США. С этого момента американское общество и пресса начинают относиться к Германии враждебно. Полтора года спустя это закончится вступлением Америки в войну, что в значительной степени и определит ее исход.
Гибель «Лузитании». Газета «Лондон ньюз»
Год весь состоял из сплошных кровавых ужасов, но даже на этом фоне выделяются чудовищные события, произошедшие в Турции, где правительство и армейское командование развернули массовые репрессии против армянского населения. Часть армян, турецких подданных, симпатизировала России и оказывала помощь русским войскам, но карательным мерам были подвергнуты не только активные враги Стамбула, а весь народ. Военный министр Энвер-паша заявил, что неудачи армии на русском фронте объясняются «армянским вредительством» и что единственный путь к победе – выселить всех армян из прифронтовых областей. Произошло, однако, не переселение, а истребление. Это был первый в XX веке опыт геноцида, то есть уничтожения целой нации без разбора правых и виноватых. Турки и прежде жестоко расправлялись с непокорными, но теперь дело не ограничилось резней и массовыми казнями. Сотни тысяч мирных жителей были под конвоем отправлены в сирийскую пустыню, в концлагеря, причем депортация происходила так, что мало кто доходил до места назначения. Эти жуткие шествия получили название «маршей смерти». По самым умеренным оценкам число жертв составило 600 тысяч человек.
Депортация армян. Апрель 1915 года
В начале сентября в швейцарском селении Циммервальд состоялась встреча тех социалистов (немногочисленных), кто не поддался военно-националистическому угару. Делегаты из десяти стран приняли заявление с осуждением «империалистической бойни» и призвали пролетариат бороться за прекращение войны. Группа Ульянова-Ленина, добивавшаяся иной резолюции – о том, что нужно превратить империалистическую войну в гражданскую, – осталась в меньшинстве. Эффект декларации скажется еще нескоро, лишь когда народы смертельно устанут от бесконечных жертв. И в конечном итоге возобладает не пацифистская, а ленинская идея. На смену одной бойне придет другая. Во всяком случае в России.
На западном театре в 1915 году было относительно тихо – по сравнению с монументальными сражениями на востоке.
Немцы перешли к обороне – в основном ограничивались тем, что удерживали линию фронта. Французы и британцы залечивали раны минувшей осени, укреплялись, накапливали силы – одним словом, пользовались передышкой.
Самым ярким эпизодом стала апрельская демонстрация Четвертой германской армии под Ипром. «Демонстрацией» ее называют, потому что истинной целью наступления было не устроить прорыв, а напугать противника и помешать его активным действиям в помощь Восточному фронту, где в это время начинались решающие бои. Немцы использовали новое устрашающее оружие – ядовитый газ. (Вообще-то впервые он был испробован на русских, в январе, но тогда из-за мороза поражающего эффекта не возникло). Желто-зеленые тучи хлорина отравили пятнадцать тысяч человек и вызвали всеобщую панику. Но в образовавшуюся брешь немцы не вторглись, их главная цель была достигнута. До конца года крупных сражений на Западном фронте не будет.
