— Я носила ребенка, — бросает Лин, повысив тон. Сердце бьется так, словно вот-вот выскочит из груди. — Я не бесплодна. — остаток фразы выжимает со слезами в голосе.
— А вот это жестоко, — качает головой Келли. — Но я тебя прощаю и продолжу мысль. Кристофер — мой единственный племянник. Я его люблю, как родного сына, и об этом тебе тоже отлично известно. Он мне помогает с того момента, как встал на ноги. Знаешь, Лин, на зарплату библиотекаря особо не разгуляешься, а благодаря ему я ни в чем не нуждаюсь, ни от кого не завишу и могу позволить себе отпуск два раза в год. Но, милая, каким бы замечательным заботливым и щедрым не был Крис по отношению ко мне, я никогда не питала иллюзий на его счет. С ним бывает непросто, он упрямый и несгибаемый. Про таких говорят: вижу цель, не вижу преград. Прет, как танк, не прислушиваясь ни к кому. Самодур и диктатор. Я лучше всех знаю, какой у Криса отвратительный характер, Элли, но именно этот характер позволил ему добиться многого в жизни. Именно этот характер ты увидела в нем, когда ушла в никуда из своего родительского дома. Ушла, не оглядываясь и не сомневаясь. Я права?
— Я никогда так не думала, — протестует Лин. — Про отвратительный характер не соглашусь. Сейчас — да, он совсем не такой, каким я его запомнила, но, может быть, дело… Во мне?
— Элли, — терпеливо вздыхает Кел, ласково глядя на Элинор, — ближе Криса у меня никого нет. Только ты. И как женщина я понимаю, почему в твоей жизни мог появиться другой мужчина. И я предупреждала Кристофера, что постоянный контроль за каждым твоим шагом может дать обратную реакцию. Он запер тебя в стеклянном замке, как спящую красавицу, и решил, что спрятал ото всех соблазнов. А мы, женщины, как кошки, нуждаемся в ласке и свободе, но ничего из этого он тебе не дал.
— Правда? Ты правда так думаешь? — хлюпая носом и наматывая сопли на салфетку, спрашивает Лин.
— Да, милая. Правда, — уверенно кивает Келли. — Но ты его любишь, а он любит тебя, и значит, вы найдете дорогу друг к другу.
— Ты считаешь, он все еще любит меня? — жалобно всхлипывает Элинор, залпом опустошив бокал вина.
— Ну, конечно. — заверяет Кел. — Он зациклен на тебе. Только слепая этого не заметит.
— А Тэм?
— Что Тэм? — лицо Келли озадаченно вытягивается.
— Она сказала, что я делилась с ней сомнениями на его счет, подозревала, что у него кто-то есть. Поэтому Тэмзин и предложила мне поговорить с тобой на эту тему.
— Это неправда, — твердо заявляет Келли. — У Кристофера вагон недостатков, но одна единственная болезнь, и она носит твоё имя. Он простил тебе измену. Какие еще нужны доказательства, чтобы поверить в его чувства?
— Я думала, если любишь по-настоящему, никогда не сможешь простить предательство.
— Глупости. — отмахивается Келли. —Ты такая наивная, хотя и не девочка давно. Предательство и измена не всегда одно и то же.
— У этого парня… У Дика, — Лин снова сбивается с мысли, чувствуя, как пары алкоголя ударяют в голову. — Это сложно объяснить. В моих воспоминаниях у Кристофера лицо этого курьера, — выдаёт она, надеясь, что Келли хоть что-то поймет из озвученныхпутанных объяснений.
— А он курьер? — искренне удивляется Хант, совсем не на том акцентируя внимание. — Я почему-то решила, что ты завела интрижку с шофёром. Он симпатичный и так пристально наблюдает за нами.
— Нет. Дик — доставщик еды из ресторана, и я подозреваю, что у нас была неслучайная связь. Я почувствовала, что знаю его, а когда увидела Криса в день нашего провального юбилея, я не испытала ничего, кроме страха и желания сбежать как можно дальше от него.
— Хочешь сказать, вы недавно виделись с этим Диком? — встревоженно уточняет Келли.
— Вчера он доставил нам обед из Массимо, — с трудом выдавила из себя Лин, чувствуя удушающий стыд. — Они с Крисом сцепились. Это было ужасно, Кел. Кристофер избил его. Очень сильно, а потом ушел… и …
— И? — сдвинув брови, спрашивает Келли и больше не улыбается.
— Дик сказал кое-что.
— Что сказал?
— Сначала он спросил, действительно ли я его не помню или просто притворяюсь. А затем он сказал фразу, которая меня очень сильно напугала.
— Что он сказал, Элли? — настаивает Келли.
— «Мы три года готовились, чтобы освободить тебя, а теперь ты просто заявляешь, что не знаешь меня?» — бесцветным подавленным голосом цитирует Элинор.
— О господи, — прижав ладонь к груди, изумлённо восклицает Келли. — Все оказывается куда серьёзнее, чем я предполагала.
— Что мне со всем этим делать, Кел? — отчаянно заламывая руки, с мольбой спрашивает совета Лин. — Я понятия не имею, что он имел в виду, но ты же понимаешь, что я не могу взять и рассказать об этом Кристоферу.
— И не вздумай, — твердо отвечает Келли. — Забудь, Элинор. Сотри из памяти и налаживай отношения с мужем. Этот парень, возможно, специально тебя обманывает, поняв, что ты не совсем здорова. Что ты знаешь о нем? — рассуждает она дальше, и Лин полностью солидарна с ее предположениями. — Ничего, верно? И о его мотивах тоже. Поэтому просто живи дальше, Эль.
— Зачем ему меня обманывать? — размышляет Лин.
— Твой муж — небедный человек. Может быть, Дик хочет таким образом выманить у Кристофера отступные? — пожав плечами, разводит руками Келли. — Об этом ты не подумала?
Лин опускает взгляд на свои нервно теребящие салфетку пальцы.
— Скажи мне еще кое-что, Кел, — нерешительно говорит Элинор.
— Что угодно, милая.
— Пока я лежала в святой Агате, кто-нибудь меня навещал? — произнесённый вслух вопрос освобождает ее от неимоверной тяжести на душе.
— Нет, — без раздумий отвечает Келли.
— Почему? — подняв блестящий взгляд на тетку мужа, недоумевает Лин.
— Ты не хотела никого видеть, Элли. Крис пытался с тобой поговорить, но ты кричала, что не знаешь его, что у тебя нет больше мужа. Твой доктор решила, что ваше общение лучше ограничить до тех пор, пока ты не восстановишься.
— Я вспомнила, что почему-то была очень зла на него, — нервно покусав губу, Элинор вопросительно смотрит на Келли, излучающую доброту и сочувствие.
— Так и было, — с теплой улыбкой подтверждает Келли Хант. — Когда мы переживаем трудные времена, самым близким и родным всегда достается больше остальных. Нам кажется, что они не так сильно страдают. Не понимают и недостаточно глубоко разделяют наши переживания. Мы злимся, если кто-то оказывается сильнее и стоически выдерживает удар, не упав на колени.
— Звучит дерьмово, — горько ухмыляется Элинор, наполняя свой пустой бокал.
— Зато честно, Элли. Ты не единственная, кто избавляется от боли, перекладывая вину за случившееся на самого родного и любящего человека. Подобное поведение свойственно многим.
— В чем я обвиняла Кристофера, Кел? — с замиранием сердца спрашивает Лин. Женщина тяжело вздыхает, но тем не менее смотрит на нее с материнской теплотой и пониманием.
