— До свидания, Мак, — коротко прощаюсь я, и не дождавшись, пока пациентка выйдет в коридор, разворачиваюсь к окну.
Пришло время просмотра серии «Ночь».
Глава 4
Наверное, стоит рассказать о том, кто я и как оказался в этой истории? Но я не стану. Мы придем ко всем ответам постепенно, но я не обещаю, что в самом конце у вас сложится четкое понимание моих мотивов.
Многие люди годами пытались разгадать феномен Ренделла Декстера Перриша, и никому не удалось. Боюсь, его не знала даже Корнелия Перриш, моя мать, и поэтому первые семнадцать лет жизни держала меня взаперти в крошечной комнате с трескающимися обоями, где я познавал реальность через книги и собственные фантазии.
Когда-то я думал, что Корнелия защищала меня от жестокого мира, а сейчас склоняюсь к мысли, что она спасала этот самый мир — от меня. Мы были с ней так пугающе похожи, и те знания, что мама передала мне, в руках мести могли принести огромные разрушения. Я уверен, что она с самого начала знала, что это однажды случится. Ее сын устроит Армагеддон в одном небольшом американском городе, и как могла пыталась предотвратить, потому что верила, что будущее подвластно изменениям. И я тоже в это верил и творил свое собственное будущее таким, каким хотел его видеть.
Я не хотел весь мир. Мои амбиции были гораздо уже. Я знал, что позволит контролировать интересующее меня пространство. Информация. Не общие анкетные данные, а нечто личное, запретное. То, о чем не говорят даже с друзьями и близкими. Секрет. Который дает мне Власть. Но я не шантажист, как это может показаться. Я придерживаюсь методов Крестного Отца. Зная Секрет, я предлагаю помощь, но взамен могу что-то попросить для себя. На этом и строилась моя иерархия. Никакого шантажа, только взаимовыручка.
Для данных целей и был создан Розариум — специальный, негласный, внештатный, но некогда самый высокооплачиваемый отдел моей разорившейся компании. Дафна, Олеандр, Цербера, Мак, Адениум, Кливия, Аконит, Кальмия — кодовые имена, являющиеся названиями ядовитых и красивых цветов.
Мой отец, один из влиятельнейших людей этого города, идеальный семьянин и отец двоих официально признанных сыновей, один из которых недолгий период времени занимал пост мэра, имел маленькую слабость. Гарольд Белл увлекался ботаникой. У него был свой настоящий розариум на заднем дворе, где он прятал свои секреты.
Он был двоеженцем и лжецом, а моя мать — его главным секретом. Гарольд считал Корнелию сумасшедшей и недостойной носить «благородное» имя Беллов, но многие другие, кому она успела помочь, называли ее медиумом. Имелись и те, кто считали мою мать шарлатанкой и ведьмой, но никто не мог отрицать ее способности забираться в мысли и головы людей.
Корнелия Перриш была особенной женщиной, безумным ученым, местной легендой, обладающей глубоким видением и пониманием этого бренного мира. Она не несла хаос, а всего лишь испытывала острую потребность спасать и помогать, пока в один страшный день не погибла незаслуженно жестокой смертью.
На тот момент я уже вырвался из плена четырёх стен и создал свой собственный Розариум.
Сейчас мой отец мертв, как и трое из восьми участников секретного отдела. Наша война с Гарольдом Беллом закончилась два года назад, и судя по тому, где я сейчас нахожусь — никто не победил.
И раз я думаю и рассуждаю об этом — Дафни права. Мне пора вернуться. Это конечная цель. Первым пунктом для ее достижения стал переезд в другое пристанище для отторгнутых обществом личностей.
Моему психиатру, Арнольду Гору, пришлось серьезно напрячься, чтобы устроить тихий и безопасный перевод в Святую Агату, после чего он был вынужден завершить карьеру и уехать вместе со своей семьёй в бессрочный отпуск в места, где длинные руки моих «доброжелателей» его не достанут. Сначала Гор пытался возражать, но мой вездесущий Розариум «нащупал» правильные точки влияния и, подкрепив их внушительным финансовым вознаграждением, добился положительного решения. Конечно же, Арнольд мог отказаться, но в таком случае руководство клиники получило бы исчерпывающие доказательства сексуальной связи уважаемого психиатра с несколькими несовершеннолетними пациентами. Его дальнейшая жизнь сложилась бы по иному сценарию, не такому благополучному, как предлагал ему я.
Предоставление выбора — это первый шаг в мой мир, где все решаю я и только я, но вы верите, что у вас он есть — пресловутый выбор.
Расслабьтесь. Я не сумасшедший, и мои цели куда меркантильнее, чем может показаться. У всего есть своя цена, и я прошу не самую высокую.
Арнольд Гор сделал правильный выбор. Жаль, что дружественного прощания у нас не вышло. Наверное, он еще долго будет проклинать тот день, когда его назначили моим лечащим врачом.
Итак, я здесь. Святая Агата — санаторий, по сравнению с тем местом, где я провел последние два года. Мне выделили отдельную просторную палату с большими окнами и не запирающимся замком на двери. Я бы назвал ее апартаментами премиум класса несмотря на то, что она находилась в крыле для буйных. Это была вынужденная мера — защита от любопытных глаз всех остальных пациентов и персонала из других отделений.
Здесь было сравнительно тихо и спокойно, если не обращать внимания на жуткие вопли, доносящиеся из закрытых стальными дверями палат. Привилегированные условия стоили недешево, но об этом побеспокоились мои «розы» и Кристофер Хант, уже вовлечённый Даф в многоуровневую игру. Мартин Роббинс обеспечивал анонимность, безопасность и надежное прикрытие для нашей аферы. Прогноз вырисовывался вполне благоприятный. Хант, к слову, настаивал на личной встрече с исполнителем, то есть со мной, но я решил отложить знакомство на какое-то время.
План, предоставленный Дафни Кристоферу Ханту, разумеется, очень отличался от настоящего. Этот идиот был уверен, что меня, опасного непредсказуемого и склонного к насилию психопата, переведут в Святую Агату, где я устрою «несчастный случай» с его женой. Он не задумался, благодаря влиянию Дафни, что за гораздо меньшую плату подобную работу мог сделать один из санитаров. Не любой, разумеется. При желании можно было устроить в лечебницу «профессионала». Но Даф тоже своего рода профессионал в области убеждения.
В действительности же мне предстояло убедить Элинор сотрудничать, используя «особые методы», перетянуть на нашу сторону и заставить вспомнить, кто ее настоящий и единственный враг, а потом заставить Кристофера Ханта исчезнуть и благополучно занять его место.
Мне доводилось осуществлять задачи более сложные, здесь же стоял ребром финансовый вопрос. На какой-то период Хант и его материальное содействие являлись необходимым вложением. Мое новое имя и свобода требовали больших денег. Одних связей и старых долгов тут недостаточно. Очень многие причастные люди в последствии должны были отправиться в бессрочный отпуск, подобно Арнольду Гору. Был и другой более дешевый вариант «программы защиты свидетелей», но я не убийца. По крайней мере, считал себя таковым.
В первую очередь мне предстояло убедиться в том, что Элинор Хант — подходящая фигура для намечающейся партии. Но я начал не с установления контакта, это обычно следует за этапом сбора информации и наблюдения. Мне играло на руку то, что мы содержались в одном отделении, но на тот момент Элинор Хант еще находилась в острой фазе своего заболевания и не покидала свою палату.
