Девушка плюхнулась на колени рядом и с ужасом смотрела на меня, словно ожидала, что я с минуты на минуту отчалю в загробный мир. Сама Соколова, к слову, была изрядно потрепана: фингал под глазом, расцарапанная бровь, разбитая губа, всклоченные волосы, да еще и дрожала, насмерть промерзнув в одной футболке. Красота. А где-то на фоне слышатся визги связанный Милы, проклинающей весь мир последними словами.
– Влад! Скорую вызывай! – Алису трясло.
Позади нее появился Романов и накинул наконец на плечи девушки куртку. Соколова вцепилась в рукава и с мольбой посмотрела на парня.
– Саня звонит уже, – отозвался тот, присаживаясь на корточки рядом и приобнимая Алису за плечи. – Ты как?
Этот вопрос был задан мне. Я тяжело вздохнула и медленно поднялась, так и не переставая зажимать плечо. Прислушалась к себе, поняла, что в целом чувствую себя неплохо и умирать пока не собираюсь, и неуверенно отозвалась:
– Нормально.
Хочется в это верить. Даже мысль о том, что нужно уехать в больницу, да еще и на скорой, сводила с ума. Бабушка ждет меня сегодня, если она узнает, что произошло – будет сильно переживать. Да и тётя Аня уже наверняка места себе не находит.
– Что у вас здесь? – рядом появился Никитин.
Подошел, бросил взгляд на смятый снег позади меня и нахмурился. Я испуганно сглотнула и с надеждой попросила:
– Только не говори, что там лужи крови, пожалуйста.
Никитин перевел взгляд на меня и пожал плечами:
– Ну ладно, не буду.
Я закатила глаза и покачала головой, а Алиса едва не расплакалась. Вырвалась из рук своего парня и придвинулась еще ближе ко мне, осторожно беря за безвольно лежавшую на коленях ладонь раненной руки. Я едва заметно поморщилась, на что девушка тяжело выдохнула, изо всех сил сдерживая слезы.
– Зачем ты вообще полезла? Она же чокнутая! А если бы она тебя убила?!
Я смутилась и неловко дернула здоровым плечом:
– В следующий раз постою в стороне с попкорном.
Алиса снова шмыгнула носом, а Никитин помог подруге подняться на ноги, а сам присел на корточки.
– Шутишь, это хорошо. – он едва заметно усмехнулся и потянулся к плечу.
Я зашипела скорее от неожиданности, потому что дернулась и не позволила блондину прикоснуться к ране.
– Вань, осторожно! – всполошилась Алиса, но Влад приобнял и настойчиво отодвинул назад.
Иван Сергеевич же упрямо удержал меня за здоровое плечо и попытался разжать сведенные на ране пальцы:
– Дай я посмотрю. Нужно обработать до приезда скорой. Крови слишком много.
Ну спасибо, успокоил.
– Ты психолог или травматолог? – я только что поняла, что очень сильно замерзла и хлюпнула носом.
– Одно другому не мешает. – отозвался блондин. – Варя, не упрямься. Я проходил первую помощь в университете.
– Я тебе не доверяю. – нахмурилась я. – Вдруг ты захочешь мне отомстить и сделаешь только хуже?
Никитин приподнял брови и с нескрываемым удивлением поинтересовался:
– Я похож на такого человека?
Я собиралась съязвить, но Иван Сергеевич не позволил сказать и слова.
– Если только в профиль, я помню, – закатил он глаза и уже серьезно произнес: – Крови и правда много. Пойдем в дом. Если не доверяешь мне, пусть хотя бы Алиса посмотрит. Черт его знает, когда скорая приедет – мы за сотню километров от города.
Что ж, Иван Сергеевич, если вы хотели, чтобы я испугалась, то вы своего добились. От тона блондина мне и правда поплохело, а тут вдруг еще и новое лицо появилось, которое усугубило ситуацию.
– Варя!! – крик тёти Ани заставил вздрогнуть.
Иван заинтересованно посмотрел сначала на меня, потом на бегущую к нам женщину и проницательно поинтересовался:
– Не хочешь, чтобы видела?
– Нет, конечно! – зашипела, посильнее зажимая рану и стараясь отвернуться от мамы Паши, чтобы скрыть ее в тени. Тяжело выдохнула и взмолилась: – Ребята, уведите её, пожалуйста! У тёти Ани сердце слабое!
Никитин посмотрел на Влада с Алисой, те понимающе кивнули и перегородили женщине дорогу.
– Тёть Ань, все хорошо, – я старалась говорить, чтобы в голосе было слышно улыбку: – Вы зачем вышли? Вернитесь в дом, пожалуйста.
– Варюша! – тёть Аня пыталась обойти препятствие, но Влад аккуратно перехватил ее за плечи.
Я видела, как трясло женщину, и была очень благодарна Романову, что он помогает ей устоять на ногах и не позволяет увидеть испачканный в крови снег. Даже не представляю, как она будет волноваться, если поймет, что я ранена.
– Тёть Ань, вы не переживайте, – я улыбалась все шире, хотя чувствовала, как начинает кружится голова. Надеюсь, это всего лишь самовнушение и страх, а не сильная потеря крови. – Это друзья мои из города. Он вот, – кивнула в сторону Никитина: – вообще мой преподаватель.
Иван Сергеевич мило улыбнулся и осторожно придержал меня, когда я едва заметно покачнулась.
– Не волнуйтесь, мы позаботимся о Варе. – блондин говорил размеренно и с успокаивающей улыбкой. Даже я ему верила: – Нам нужно вместе подождать полицию, а потом мы приведем Варю. Не переживайте.
Я усиленно закивала, подтверждая слова блондина, а тётя Аня всплеснула руками и запричитала:
– Как же так, Варечка?!
– Все хорошо, не волнуйтесь, – с другой стороны к Пашиной маме подошла Алиса и бережно взяла её под локоть.
Они с Владом на пару повели женщину обратно к дому, продолжая говорить ей что-то успокаивающее, а я облегченно выдохнула.
– Варя, хватит упрямиться. – когда троица удалилась, улыбка снова сошла с лица Ивана Сергеевича. – Саша вызвал скорую, но черт его знает, сколько они будут еще ехать.
– Не приедут они, – к нам подошел незнакомый парень примерно одного возраста с Никитиным. Он оценивающе осмотрел меня и покачал головой.
– В каком смысле? – нахмурился блондин.
– Сами не приедут, сказали, что далеко. – пожал плечами тот: – Передали вызов местному фельдшеру. Он скоро должен подойти.
– Дурдом. – покачал головой Никитин и повернулся ко мне: – Пойдем пока в дом. Ребята побудут с Милой, пока полиция не приедет.
Он первый встал на ноги и помог подняться мне, а потом приобнял и потянул за собой.
– Эй-эй, – запротестовала я, вырываясь: – Я никуда с тобой идти не соглашалась!
Кажется, ничто человеческое этому непробиваемому слону все же не чуждо. Никитин совершенно точно начал раздражаться, хотя и успешно это скрывал.
– Чего ты упрямишься? Это не смешно, Варя, ты ведешь себя, как ребенок!
– Иван Сергеевич, – возмутилась я. – Прекратите называть меня ребенком!
