Добралась до университета в полубреду, а две первые пары не могла сосредоточиться даже на том, чтобы просто бездумно записывать лекцию. Мысль, которая ночью посетила меня впервые и сначала показалось бредовой, теперь закрепилась в разуме основательно и уже не желала отпускать. Это было решение, которое действительно могло мне помочь, но чересчур высокая цена, которую за него придется заплатить, пугала до дрожи в коленках. От одной только мысли, что решусь на что-то подобное, я начинала дрожать, а в горле пересыхало так сильно, что скручивал кашель. Слава Богу, Витка с Денисом решили сегодня прогулять, иначе расспросов про избежать бы не удалось. Даже вредная Трухина, недолюбливающая меня с самого первого курса, сегодня бросила на меня всего один взгляд, сжалилась и решила не терроризировать.
После второй пары я приложила максимум усилий, чтобы заставить себя прийти к кабинету Алексея Ивановича, но уже десять минут стояла у двери, переминалась с ноги на ногу и не решалась постучать. Слышала приглушенный голос преподавателя и точно знала, что он внутри, но это пугало еще сильнее. Честно говоря, заставляя себя прийти сюда, я надеялась, что не застану Карасёва и уйду с чистой совестью и пониманием, что попытка бессмысленно исчерпана. Но судьба не позволила мне обмануть саму себя.
В итоге так и простояла в коридоре черт знает сколько времени, пока дверь не распахнулась и на пороге не появился Алексей Иванович.
– Варвара? – удивленно поправил он очки. – Здравствуй. Ты что-то спросить хотела?
Я резко побледнела и нервно мотнула головой. Карасёв изумленно задрал брови, а я поспешила исправиться:
– Вернее, да.
Из-за спины мужчины появился смутно знакомый преподаватель, поздоровался со мной, попрощался с Алексеем Ивановичем и удалился, а Карасёв заинтересованно смотрел на меня:
– Я уже уходить собирался, хорошо, что ты меня застала. – дружелюбно улыбнулся он, отошел в сторону, освобождая проход, и жестом пригласил в свой кабинет.
Я зашла на тяжелеющих ногах и сильно прикусила губу, почувствовав на конике языка привкус крови.
– Варя, у тебя все хорошо? – Алексей Иванович закрыл за мной дверь, окончательно отрезая единственный путь отступления, и прошел к своему месту: – Присаживайся, я тебя слушаю. Ты выглядишь очень взволнованной. Твой вопрос не по поводу диплома?
– Нет, – я глубоко вдохнула и тяжело выдохнула.
Сжала пальцы в крепкие кулаки и нерешительно двинулась к стулу напротив преподавателя. Тот смотрел выжидательно, но тактично не торопил меня, позволяя собраться с мыслями.
– Алексей Иванович, – голос дрожал, хотя я собрала все возможные силы, чтобы избежать этого. – У меня к вам вопрос. Вернее, просьба.
Карасёв потянулся к графину на столе, налил стакан почти до самых граненых краев и протянул мне:
– Выпей сначала и успокойся. Я внимательно тебя слушаю.
Мягкий тембр голоса и дружелюбная полуулыбка на губах преподавателя действовали на меня успокаивающе. Я залпом выпила воду, закашлялась, подавившись, и нервно схватила протянутую салфетку.
– Алексей Иванович, – прохрипела, когда кашель, наконец перестал рвать горло. – Я могу попросить, чтобы этот разговор остался между нами?
Мужчина тепло улыбнулся и кивнул:
– Ты могла и не задавать этот вопрос, Варя. Конечно.
Я тяжело выдохнула и все-таки решилась.
– Скажите, это правда, что на сеансе гипноза можно вспомнить что-то из своего прошлого?
Карасёв задумчиво покачал головой:
– Я правильно понимаю, что ты имеешь в виду что-то, стертое из памяти из-за сильной психологической травмы?
– Правильно понимаете, – кивнула обреченно. – Я... Мне очень нужно это вспомнить. Очень, Алексей Иванович, но я не могу сама. Уже много лет. Я пыталась, правда.
– Не нужно оправдываться, Варя. – Карасёв поправил очки. – Почему ты раньше не обратилась к психологу?
Я сжала зубы. Отвечать на этот вопрос не хотелось, что Алексей Иванович мгновенно понял и тактично не стал настаивать.
– Да, – ответил он поспешно: – сеансы гипноза, как правило, помогают достать из подсознания то, что скрывает наше сознание. Это не простой путь, и всё зависит от того, насколько глубокая травма и как сильно сознание защищает человека от её повторения.
– Вы... – я начала заикаться, и преподаватель снова налил мне стакан воды, который я осушила в пару глотков: – У вас есть кто-то знакомый, может быть, кто может помочь мне? Я готова заплатить любые деньги.
Алексей Иванович задумался, продолжая мягко перестукивать пальцами по кожаной папке на столе:
– Гипнотерапия не мой профиль, если честно, Варвара. Я знаю людей, но не уверен, что их способности в этой области профессиональны настолько, насколько требуется для решения подобной проблемы.
Я тяжело выдохнула и опустила глаза, не зная, какое чувство терзает сильнее: огорчение или радость, что идея провалилась.
– Но ты же помнишь нашего общего друга Ивана Сергеевича?
Встрепенулась и взволнованно задрала голову:
– Нет! – произнесла громче, чем позволяли того любые приличия: – Нет! Хоть он десять раз крутой гипнолог, только не к нему!
– Успокойся, – улыбнулся Алексей Иванович: – Он тоже не специализируется на этом. Но в клинике, где Иван сейчас работает – лучшие специалисты. Я могу попросить его найти человека, который сможет тебе помочь.
20
Вита появилась в универе только во второй половине дне и одна, без Дениса. Вернее, пришел-то он с ней, но сбежал с занятий на баскетбольную тренировку. Подруга всю пару обиженно жаловалась на собственного парня, который неожиданно решил вернуться в команду, откуда по собственно же воле ушел всего полгода назад. Девушка его поддерживала, но искренне недоумевала, для чего тогда нужно было уходить, а я слушала ее обиженную тираду вполуха и обессиленно клевала носом.
На перерыве перед пятой парой я все-таки не выдержала и задремала, а Вита, поняв, что её бедовая подруга сегодня физически не способна к сочувствию, тяжело вздохнула и притихла, уткнувшись в телефон. Как только звонкий голос Егоровой стих, я окончательно погрузилась в липкий поверхностный сон, где меня тут же безжалостно атаковали удручающие мысли. Из-за сильной усталости переживания об Аласторе и его странных посланиях померкли и теперь казались ненастоящими, но по-прежнему пугали, как качественный ужастик в кинотеатре.
– Эй! – меня похлопали по руке, но я только поморщилась и со стоном уткнулась носом в согнутый локоть.
Сонная темнота пошла цветной рябью, и я попыталась сильнее уцепиться за нее, чтобы не потерять. Однако у будящего меня человека был совсем другие планы: руку снова тряхнуло, и прямо на ухо со смешком пропели:
– Мороз и солнце, день чудесный, а ты все дрыхнешь, друг прелестный!
