– Варя!! – сквозь шум услышала я громкий крик Вани, а потом сильный удар отбросил меня на бок.
Я повалилась на асфальт и несколько раз перевернулась. Из-за шока сначала даже ничего не почувствовала, и лишь спустя мгновение правое плечо взорвалось острой огненной болью, а в голове загудел потревоженный колокол. Я повалилась на спину и со стоном вцепилась левой рукой в волосы, с силой надавливая на гудящий висок. На пальцах осталась вязкая жидкость, и я с ужасом поняла, что это кровь. Небо перед глазами заслонили чужие встревоженные лица, а уши закладывало от их ропота. Кто-то достал телефон и снимал меня.
– Варя! – Ваня появился из ниоткуда, растолкал людей вокруг и опустился на корточки рядом. – Черт!
Осторожно коснулся моей ладони, прижатой к виску, с силой сжал зубы, когда я застонала в ответ, и сосредоточенно спросил, заглядывая в слезящиеся глаза:
– Ты меня слышишь? Видишь?
Я слабо кивнула и попробовала приподняться, но Никитин остановил меня. Чуть надавил на ключицы, вынудил лечь обратно на асфальт и подложил свою ладонь под затылок, чтобы я снова не ударилась:
– Тихо, не двигайся! Что болит?
– Рука, – простонала я: – И голова. Че-е-ерт.
Рядом опустила до ужаса испуганная Таня с зажатым в руках телефоном.
– Я вызвала скорую. – всхлипнула она. – Варя, ты как?
42
– Времени мало еще прошло. Квартиру, которую ему после детдома дали, нашли, но он ее сдает. Где сейчас сам – черт его знает. – голос Влада был искажен плохой связью и шумом на заднем фоне.
Я поморщилась от очередного приступа головной боли и осторожно прикоснулась пальцами к перебинтованному виску. Мою ладонь тут же перехватила рука Никитина, сжала и опустила обратно на диван.
– Не трогай, – шепнул мне Ваня.
Я вздохнула и покорно кивнула. Выдергивать ладонь из его захвата не собиралась – так было гораздо приятней и безопасней.
– Ты можешь мне адрес этого детектива скинуть? – Марк стучал пальцами по столешнице и гипнотизировал экран телефона, откуда доносился голос Романова. – Я хочу вечером подъехать к нему и поговорить?
– Скину, – у Влада что-то грохнуло, и он чертыхнулся. – Номер телефона у Вари есть. Как она там?
– Нормально, – отозвалась я чуть хрипло. – Жить буду. Может недолго, но точно счастливо.
На меня одновременно повернулись два хмурых взгляда, не оценивших шутку, и пришлось замолчать.
– Спасибо, Влад. – Никитин покачала головой и сильнее сжал мои пальцы, – Я вечером заеду к вам, предупреди Лис.
Они еще немного поговорили, и Романов отключился. В комнате повисла напряженная тишина, от которой мне было не по себе. Я снова кусала губы и трясла ногой, не в силах справится ни с одной из этих нервных привычек.
– Я поверить не могу, – первым заговорил Марк, когда я уже не знала куда себя деть от гнетущего чувства. – Как Красноязов может быть Пашкой? Они же не похожи вообще.
– Не понимаю, почему вы так уверены, что Аластор – именно ваш друг, – отозвался Ваня. – Это может быть совершенно любой человек, случайно узнавший обо всем.
– На озере только мы были, – покачала головой я, незаметно облегченно выдохнув: – Мы и те... двое.
Опустила голову, а Ваня большим пальцем успокаивающе погладил костяшки моей руки, что по-прежнему находилась в его ладони.
– Все равно не понимаю, – близнец раздраженно дернул сережку. – Плевать уже: Пашка, или не Пашка, он все это время следил за тобой? А почему тогда именно сейчас проснулся, а до этого ничего не делал? И куда теперь пропал, ведь не было никакого смысла сбегать – до дня смерти Пашки еще несколько месяцев осталось. И я совсем не понимаю, зачем ему пытаться тебя убить!
На последних словах голос брата дрогнул, а я неловко кашлянула, испытывая непонятно откуда взявшееся чувство вины.
– Я думаю, он и не собирался, – задумчиво произнес Ваня.
Мы с Марком удивленно подняли головы, а блондин пожал плечами:
– Если бы хотел бы – убил, и не таким способом. Он наверняка давно следил за ней и вряд ли бы стал ждать, когда загорится желтый, и машины начнут тормозить. Варя, ты же сама сказала, что стояла на светофоре почти две минуты.
Я кивнула, а близнец прищурился:
– Хочешь сказать, он просто хотел ее напугать?
– Думаю, да.
– Это похоже на правду, – тихо произнесла я. – Он же и сказал в тот момент, что зря я его не боюсь.
Мы снова замолчали. Я нервно мяла сжатые в ладони пальцы Никитина, а парень мужественно терпел и ничего не говорил. Близнец же с каждой минутой хмурился все сильнее, а я все сильнее начинала беспокоиться за брата. В конце концов, уже открыла рот, чтобы сказать ему что-нибудь ободряющее, но тишину комнаты пронзило громкое урчание моего голодного желудка. Никитин хмыкнул, Марк удивленно посмотрел на меня, а я смущенно пожала плечами:
– Что? Я голодная. От стресса, между прочим, еда переваривается быстрее и хуже усваивается.
Брат закатил глаза, а Ваня тихо засмеялся.
– Что тебе приготовить? – близнец поднялся на ноги.
– Ого, – протянула пораженно: – У меня есть выбор? Кто ты, и куда дел моего вредного брата?
– Не прекратишь ёрничать, сварю пельмени, – пригрозил Марк.
– Ладно-ладно, молчу! – тут же спохватилась я и, облизнувшись, протянула: – Давай плов. Твой фирменный, я его обожаю.
Близнец послушно кивнул, попросил Ваню не уходить, пока он не вернется из магазина, и покинул квартиру, оставляя нас вдвоем. Услышав, как хлопнула входная дверь, я внезапно смутилась. Попыталась вырвать руку, но хватка блондина оставалась стальной. В конце концов я сдалась, оставила все как есть, и решила задать безумно волнующий меня вопрос, воспользовавшись методом самого Никитина "в лоб":
– Что ты делал там с Таней?
Я хотела, чтобы вопрос прозвучал невзначай, но даже сама заметила затесавшиеся в голосе обиженные нотки. Неудивительно, что и Ваня засмеялся. Я надулась, вскочила на ноги и попыталась было все же вырвать собственные пальцы, но блондин нагло потянул меня на себя и вынудил приземлиться к нему на колени. Я испуганно охнула и на автомате вцепилась ему в плечи, а парень крепко обвил руками мою талию и задрал голову.
– Отпусти, – нахмурилась я.
– Ты ревнуешь? – проигнорировал Никитин мою просьбу.
Нужно было сразу начать отнекиваться и посоветовать вредному психологу поработать над своим завышенным самомнением, но я неожиданно для нас обоих шмыгнула носом и грозно припечатала:
– Ревную!
Ваня сначала опешил, а потом медленно растянулся в хитрой и чертовски обворожительной улыбке, от вида которой в груди словно лопнул шар с чем-то теплым.
