– А вот возьму и женюсь, – приятный баритон Красноязова лился в мои уши, которые мгновенно покраснели. – Ты бы, Марк, так просто сестренкой не разбрасывался.
– Да забирай, – фыркнул близнец, а я обиженно задрала голову.
– Так значит, да? – гневно шмыгнула носом: – Сам будешь в своем свинарнике убираться, понял?
– Сама будешь платить за квартиру, – парировал братик, очаровательно улыбнулся и за один присест осушил только что открытую бутылку с водой.
Я тяжело задышала, а Строков и Марк на пару засмеялись. Я повернулась к Степану, что сидел прямо позади меня, машинально отметила, насколько круто он выглядит в красно-белой баскетбольной форме и со спортивной повязкой на голове, смущенно ему улыбнулась и поинтересовалась:
– Стёп, почему ты с этими неандертальцами дружишь, а? Беги от них. Я слышала, идиотизм заразен.
Красноязов смешливо фыркнул и пожал плечами, а брат ехидно протянул:
– Варька, ну не льсти ты ему так откровенно, где твоя гордость? И не забывай, что у нас с тобой одни гены. Идиотизм – это, в первую очередь, наследственное.
– Ага, – хмыкнула я: – Я маме с папой передам, как ты их любишь.
Брат наклонился и щелкнул меня по носу, а я обиженно показала ему язык.
– Опять вы ее доводите, – подошедшая Витка пнула Дениса по щиколотке, согнала с места рядом со мной и приземлилась на освободившийся стул. – И не стыдно издеваться над слабой девушкой, бабуины?
Я театрально надула губы и активно закивала, а подруга сочувствующе погладила меня по голове и протянула бутылку со сладким газированным напитком.
– Да эта слабая девушка сама кого хочешь обидит, – усмехнулся Марк.
Ловко отобрал у меня газировку, отвернулся и, игнорируя мой кровожадный взгляд, опустошил бутылку наполовину. Я рыкнула, перегнулась через кресло и вырвала у наглеца остатки газировки.
– Угощайся, сестричка. – мило улыбнулся близнец, а я злобно засопела под хохот друзей.
Витка сочувствующе похлопала меня по спине, посоветовала не тратить драгоценные нервные клетки на всяких великовозрастных дураков. Парни про нас быстро забыли, начиная яростно обсуждать игру, а мы с Витой углубились в мир известного дизайнера одежды, чью страницу подруга недавно нашла в соцсетях и теперь с восхищением показывала мне понравившиеся ей работы.
– Варь! – я оторвалась от созерцания очередного невероятного платья и удивленно посмотрела на подошедшую Катю.
Девушка была старостой нашей группы и давней воздыхательницей Марка. Сначала я подумала, что она снова заговорит с близнецом, но Катя на парня лишь кинула беглый взгляд, перебросила за спину красиво заплетенную длинную косу и протянула мне маленький ярко-желтый конверт.
– Это что? – удивленно поинтересовались мы с Виткой в один голос.
Парни оторвались от своего разговора и тоже заинтересовались происходящим. Катю такое внимание ничуть не смутило. Она снова исподлобья посмотрела на Марка, сильнее выпрямилась и улыбнулась:
– Тебе просили передать.
– Что, Варвар, письма от фанатов? – Денис удивленно ухмыльнулся: – Красноязов, ты смотри, уведут у тебя самую активную поклонницу.
Витка в очередной раз пнула своего парня, посоветовала ему поменьше открывать рот, а брат поднялся и забрал у Кати бумажку.
– Эй, – возмущенно вскочила я, – это мое вообще-то!
– Все равно потом расскажешь, зачем время терять? – пожал плечами близнец.
Катя улыбнулась еще шире.
– Кать, кто просил? – я помахала рукой перед лицом девушки.
– Парень какой-то незнакомый оставил у охранника. У него пропуска не было. – пожала плечами та, отрываясь наконец от созерцания моего брата.
Друзья затянули дружное «о-о-о-о-о», а я удивленно покосилась на Марка:
– Что там?
– Ща-ща, – брат как раз разорвал желтую обертку и достал оттуда маленькую свернутую бумажку. Я забрала у него конверт, сложила две разорванные части в одну и почувствовала, как заледенели ладони.
Аластор. Это было написано на задней стороне конверта.
– Что за хрень? – Марк удивленно оторвал глаза от письма: – Варвар, мало тебе в друзьях идиотов, ты еще и сумасшедшего завела?
– Что там? – заинтересованно поднялся на ноги Денис.
Отобрал у друга письмо и вслух прочитал:
– «Хранят в себе воспоминанья
Строжайший прошлого секрет.
Весь мир ждет от тебя признанья,
Признанья нет уж много лет.
Сколь долго ты молчать готова
И совесть продолжать чернить?
Я жду тебя за дверью снова,
Открой, чтобы меня впустить.»
Сердце на секунду замерло, а потом забилось сильнее. Я вырвала письмо из рук друга и спрятала в карман джинс, даже не перечитывая.
– Варь? – Марк удивленно дернул бровями и прекратил улыбаться, замечая, как изменилось выражение моего лица. – Да ты чего? Придурки какие-то развлекаются, ты чего так испугалась?
– Я не испугалась, – соврала я, чувствуя, как дрожат сжатые в кулак руки. – И вообще, идите уже. Матч скоро начнется, чего вы тут ошиваетесь?
9
Городской серый пейзаж давно сменился белоснежными полями и придорожными чистыми лесополосами, и я будто завороженная смотрела в окно.
– О чем думаешь?
Вопрос брата разрушил гипнотическое наваждение, и я вяло пошевелилась. Марк расслабленно вел машину, заметил мои телодвижения и покосился в мою сторону.
– Думал ты совсем в себя ушла. – хмыкнул он, снова обращая внимания на дорогу. – Варь, ты который день сама не своя. Это из-за Пашки?
– Зачем спрашиваешь, если сам знаешь?
Дорога легко стелилась под колеса большого внедорожника Андрея. Других машин почти не было, и брат разогнался до максимально возможной скорости. Я неосознанно теребила ремень безопасности нервным жестом, а кожу на бедре жгла спрятанная в карман джинс бумажка со странным посланием от Аластора. Не знаю, зачем я таскала её с собой уже который день, и тем более не понимала, зачем взяла с собой сегодня.
Погода портилась прямо на глазах. Еще с утра чистое голубое небо посерело, неприятная изморось пачкала стекла, а колеса на некоторых участках дороги месили грязный снег. Хорошо хоть деревня Смолино, куда мы направлялись, находилась недалеко от основной трассы, а значит можно было не бояться, что автомобиль брата застрянет где-нибудь на проселочной дороге. Со связью тут было плохо, а идти пешком нам не улыбалось.
– Ты звонил бабушке? – поинтересовалась, все так же бездумно смотря в окно.
– Ага, – кивнул брат, – сказал, что сегодня переночуем, а завтра поедем. Обещала напечь блинчиков.
