Как показывают архивы прокуратуры, к началу 1948 г. следствие живо интересовалось заместителем председателя Верховного суда СССР А. П. Солодиловым (о самоубийстве которого говорилось в начале этой главы) уже по меньшей мере несколько месяцев. Невозможно выяснить точно, был ли Солодилов виновен во всем, что ему инкриминировали. Есть, однако, существенные материалы и показания свидетелей о том, что он во многих случаях пользовался возможностями вступать в незаконные сделки как минимум с 1943 г.
Впрочем, следствие не ограничилось Солодиловым. С помощью таких сотрудничающих свидетелей, как Чурсина, которая оговаривала практически кого попало, следователи перешли от дел о взяточничестве, очевидно, имевших сильную доказательную базу, к агрессивному преследованию множества других лиц, в отношении которых имелось мало или не имелось вообще никаких доказательств кроме доносов. Прокуратура и партийное начальство, видимо, полагали, что если Солодилов брал взятки, то другие судьи и подавно.
Солодилов родился в крестьянской семье в Щигровском уезде Курской губернии в 1900 г. Пятнадцать месяцев проучился на юридических курсах в 1928-1929 гг. После нескольких лет учебы в институте внешней торговли и партийной работы в Западной Сибири стал в июле 1935 г. судьей Гражданско-судебной коллегии Верховного суда СССР. В октябре 1937 г. Солодилов сменил недавно репрессированного И. Л. Булата на посту председателя Верховного суда РСФСР. В этом качестве он проработал одиннадцать месяцев до сентября 1938 г., когда его вернули в Верховный суд СССР на должность заместителя председателя по гражданским делам57.
Уголовному расследованию деятельности Солодилова положил начало сигнал осведомителя, заявившего, что тот незаконно построил в 1947 г. роскошную дачу на деньги, которые накопил благодаря взяткам от просителей, подававших жалобы в Верховный суд. Хотя в тот период закон не запрещал строить дачи на собственные деньги, работники партийного контроля многих обвиняли в растрате средств или присвоении стройматериалов ради незаконного возведения дач58. В начале 1948 г. Солодилова вызвали в ЦК и спросили, каким образом он сумел финансировать подозрительное строительство59.
К вопросу о солодиловской даче вскоре присоединились утверждения, что он берет взятки60. Переписка в архивах Верховного суда, которая велась задолго до расследований 1948 г., показывает, что председатель Верховного суда Голяков получал жалобы на подозрительную деятельность Солодилова еще в 1944 г.61 В сентябре 1946 г. Управление кадров ЦК передало Голякову письмо с обвинениями Солодилова в получении взяток в связи с несколькими жилищными делами в 1945-1946 гг.62 Автор приводил три случая, когда Солодилов оказывал подозрительное влияние на пересмотр решений нижестоящих судов в пользу сторон с очень слабо обоснованными претензиями. На процессе сотрудник Солодилова сказал, что в результате массового наплыва надзорных жалоб в Верховный суд Солодилову поручили принимать посетителей дважды в месяц, чтобы разбирать «завалы» нерассмотренных дел. Он встречался с просителями и в другие дни, разговаривал с ними по телефону. Во время таких личных встреч он якобы и заключал незаконные договоренности с жалобщиками как по гражданским, так и по уголовным делам63.
В январе-мае 1948 г. темпы следствия ускорились. Новый генеральный прокурор Сафонов питал к делу Солодилова личный интерес, даже сам ездил в Бутырскую тюрьму проводить допросы64. 14 мая 1948 г. Сафонов послал семистраничную справку о предполагаемых преступлениях Солодилова прямо Сталину и другим высшим партийным руководителям65. Справка, изобилующая сенсационными подробностями, знаменует резкую эскалацию скандала66. Сафонов утверждает, что Солодилов домогался от некоторых просительниц секса в качестве взятки. По словам генпрокурора, среди работников Верховного суда ходили слухи о «неразборчивых, многочисленных его [Солодилова] связях с женщинами». Один свидетель сказал следователям: «Солодилов большой любитель женщин. Редко бывало, чтобы Солодилов, познакомившись с женщиной, не пытался войти с ней в половую связь»67.
Рассказ о поведении Солодилова, наверное, представлял собой самый крайний сценарий морального разложения, которое царило в верховных судах, как утверждали следователи. По их словам и по свидетельствам сотрудников, Солодилов был порочным человеком. Расследование обнаружило, что он годами торговал официальными услугами за секс (а также за наличные и стройматериалы). Он принуждал просительниц (или их родственниц) спать с ним в обмен на его помощь в их делах. В одном случае городские власти в 1945 г. выселили из квартиры беременную Р.68 Ее врач знал Солодилова и посоветовал ей подать жалобу лично ему. Солодилов сказал женщине, что примет ее жалобу, только если она проведет с ним ночь. Р. показала, что он заставил ее спать с ним и второй раз, когда дело рассматривалось69. По словам старшего юридического консультанта Верховного суда СССР В. Н. Сафроновой, Солодилов пользовался ее квартирой для интимных свиданий по меньшей мере с 15 женщинами; многие из них являлись просительницами по делам, поступившим в суд, другие работали в суде70.
Как указывает историк Дэвид Хоффман, в 1920-1930-е гг. моральное разложение постоянно связывалось с подозрениями в политической неблагонадежности. Обвинения в половых извращениях, пьянстве, распущенном образе жизни и прочих аморальных поступках могли использоваться против партийцев, и многих коммунистов исключали из партии (а должностных лиц снимали с постов) за подобные прегрешения71. Во второй половине 1930-х гг. «врагам», осужденным за «недостаток бдительности» или «вредительство», также заодно приписывали нравственную нечистоплотность. «Практически каждого репрессированного партийного деятеля наряду с троцкизмом и саботажем обвиняли в аморальности», – замечает Хоффман72.
В справке для Сталина от 14 мая Сафонов рекомендовал снять Солодилова с поста заместителя председателя Верховного суда, однако настаивал на абсолютной секретности расследования его преступлений. «Учитывая занимаемое Солодиловым А. П. особое служебное положение в государстве и необходимость в связи с этим обеспечить строгую тайну расследования», считал он, Солодилова не следует извещать о том, что прокуратура заинтересовалась его преступной деятельностью73.
19 мая 1948 г. дело Солодилова поступило на обсуждение в Политбюро. Политбюро (полностью находившееся под личным контролем Сталина) постановило убрать Солодилова из суда за злоупотребление служебным положением74. Оно велело Прокуратуре СССР приступить к уголовному расследованию действий Солодилова75. Следуя рекомендациям прокуратуры, полученным несколькими днями раньше, Политбюро заявило, что Солодилова не нужно ставить в известность о начале расследования, видимо чтобы он не смог уничтожить улики, заставить молчать потенциальных свидетелей или скрыться. Согласно показаниям на суде его предполагаемых сообщников, Солодилов как-то узнал, что на него заведено дело. Как утверждали Управление кадров ЦК и коллеги Солодилова на процессе, он испугался, что его преступления будут раскрыты, а его арестуют. 4 июня 1948 г. он застрелился76. Если бы Солодилов не покончил с собой, вскоре ему предъявили бы обвинение по десяткам эпизодов взяточничества и злоупотребления служебным положением77.
