– Ну, ты скоро, а? – стукнула в дверь Лика. – Я больше не могу терпеть!
– Пись-пись? – кричу в ответ, наспех заворачиваясь в банный халат.
– Пись-пись! Ещё какой пись-пись! – и стоило мне открыть дверь, девчонка тут же меня сбивает с ног и грохается на унитаз с обиженной физиономией ни капельки не постеснявшись. – Думала, взорвусь!
– Ещё бы. Четыре стакана кофе.
– И ещё пакетик сока! И дверку, пожалуйста, прикрой с другой стороны. А то у меня не только пись-пись.
Рассмеявшись, я закрыла дверь и начала переодеваться в удобный спортивный костюм. Арвины в комнате не было. К Стиву пошла? Она слишком милая для такого идиота. И как её угораздило?
Раздумья прервала смс, пришедшая на мой мобильник. «Отец» – вот о ком я подумала, но я ошиблась. Не знала радоваться мне или же наоборот. А написал мне мой командир.
«Завтра в 12:00 в парке Холлен я буду вас ждать у фонтана».
Неужели меня отстраняют от задания? Чёрт! Мне надо срочно пробраться в дом ректора, иначе не видеть мне новой должности и все мои старания, кровь из носа, потеря энергии тоннами, недосыпы и отсутствие отношений – просто зря.
Стало дурно. Аж тошнота накатила от волнения. И желание отправиться на позднюю пробежку пересилило желание завалиться в мягкую кровать.
– И куда это ты собралась?
– М-м-м на свидание? На свидание. Точно! Я иду на свидание, – ответила, натянув улыбку, а вместе с ней и новые кроссы.
– С тем парнем?
– Угу, правда, он ещё об этом не знает.
– Я, надеюсь, ты побрила не только ноги?
– Лик, – взвалила ей на плечи свои руки и заставила девчонку сесть. – Не переживай за мою растительность. Кроме тебя её никто не видит. Где, кстати, Арвина?
– Так пошла Стива на место ставить.
– Ах, теперь это так называется.
– Постой, – девчонка вскочила с места и подбежала к полке, достала оттуда какой-то тюбик и начала тыкать им в меня. – Дай губы подкрашу и вообще чего ты опять в спортивном костюме?
– Нет, убери это смертельное оружие от моих губ. И вообще, я соврала. На пробежку я.
– Хм, теперь это так называется? И, кстати, я сегодня ночью не приду.
– Этим ты меня не удивила.
– Эй! – крикнули мне вдогонку. – У Генри напарник появился. Аккуратнее, не попадись!
Прохладный воздух заставил поёжиться, а ветер растрепал волосы и разнёс запах цветущих хризантем между общежитиями. Обожаю этот запах. Терпкий, свежий и ошеломляющий. Настои из этого цветка могут вылечить многие болезни, но эфирные масла соцветий смертельны. Одна капля уже вызывает паралич конечности. Надо бы сорвать парочку и натереть стельки Сэдрины.
Но, это после. Сперва проверим, отсутствует ли ректор?
После десяти вечера студентам дОлжно быть в своих общежитиях. В постели, с книжкой, на сон грядущий. Ну а я, пока шла тихо и мирно через лес, ко мне присоединились двое подопечных.
– О, святые лепреконы! Вы опять вернулись?!
– Зло всегда возвращается, – хихикнул чёрт и потёр руки.
– Ты обрадовалась нашему приходу? Может нам всегда быть рядом?
– Я испугалась! Не надо так появляться! В конце концов, наденьте себе на шею колокольчик, чтобы я всегда знала о вашем приближении.
– Тогда вместо тебя одной бояться будут все.
– Какой идиотизм, – вздохнула я. – Ведьма, чёрт и ангел.
– Я не ангел, а священник.
– Какая, к чёрту, разница? – разнервничалась от жуткой компании.
– Кхм– кхм. Мне-то никакой. Но предупреждаю последний раз, я не чёрт, а бес!
– Ведьма, бес и священник – звучит не очень.
– Я инквизитор, если уж на то пошло.
– И в чём различия между бесом и чёртом? – поинтересовалась я у беса по кличке Бодя.
– Я тёмный проклятый дух. Бестелесный, как видишь. А чёрт вполне себе материален, так же как и демон. Только демоны, как бы правильно выразиться, короче это высшая знать, а черти – крестьяне, если тебе так угодно.
– Ты следил за ректором. Говори, он демон?
– Если мужик смотрит по ночам эротические журналы, это не делает его злодеем!
Оп-па. Вот она, мужская солидарность!
– Всё! Исчезните! Мне надо убедиться, что в доме никого!
– Бодя, оставь девочку в покое. У неё не жизнь, а сплошная работа. Пусть развеется и посмотрит на мужчину, который тоже не может развеяться, а смотрит по ночам эротические журналы, вместо того, чтобы развеяться, ну, хотя бы с нашей девочкой.
– О чём ты? – пискнула я, обернувшись, а тех уже и нет. Зато свет со всех окон ректорского дома, указывающий на то, что там не пусто и меня явно не ждут. И снова музыка со второго этажа, где ректор, хм, кажется, принимает ванную.
Надеюсь, никто не видел, как зловеще растянулись мои губы в улыбке.
Глава 20
Я сидела в кустах и слушала одну из самых величайших симфоний. А именно, великолепного Воцарда и его пятнадцатиминутную композицию «Струнный ночной ля обжор». Именно столько ректор принимал ванну, ибо по истечению мелодии, и ровно через две минуты, в ванной выключился свет.
А ректор-то оказывается романтик. Любит классику!
Я взглянула в не зашторенное окно и увидела, как Сурдо, хвала святым, одетый, идет по залу, а в руках держит, о дааа! Мои новые погоны! В смысле фолиант! Он вдруг останавливается недалеко от кухни, в окно которое я как раз таки и смотрю. Совершенно неторопливо его голова отрывается от книги и поднимается прямо в мою сторону.
– Беги дура, беги! – шепчет, слившийся с темнотой Бодя, поддавая мне пинков под зад, а я мчусь так, что аж пятки оставляют белоснежную лунную дорожку, сверкая в потемках ректорского сада.
– Я, может, не догоню, но если что-то кину, то оно точно попадет в цель! – грозно доносится до моих ушей, но это меня не остановило.
Отец бы мной гордился. Так быстро не перемещается даже отряд быстрого реагирования.
Парк Холлен. Я пришла заранее на целых полчаса. Командир пунктуален. Будет вовремя. А если не вовремя, значит, скажет, что это я пришла раньше. Ректор однозначно не менталист. Ибо я более чем уверенна, что в его руках был фолиант, который демоны так старательно шифруют ото всех чужих глаз. Ведь не может обычный маг держать такой древний артефакт и даже не моргнуть! Точно, ректор демон. Но если то был не фолиант, а тот самый журнальчик, про который говорил Бодя, то я однозначно влипла по самые плечи, где должны быть новые погоны. В кротчайшие сроки я просто обязана выяснить кто ректор, и что он читает поздно вечером! В смысле, у него ли фолиант? А что он может читать, меня совершенно не волнует! Ведь не волнует же?
