На телефон Бережной начал пробиваться чей-то вызов. Вера взглянула на экран: до нее пыталась дозвониться владелица галереи.
– Я, разумеется, расписал вас лучшими красками…
Алла продолжала оставаться на линии, и Бережная поняла, что у хозяйки галереи что-то серьезное.
– Спасибо, Николай Степанович, но мне еще один клиент звонит.
Разговор закончился и сразу начался новый.
– У нас тут банкет небольшой организовался, – с места в карьер начала Алла, – то есть планировался только фуршет, но вдруг принесли столы, официантов кто-то заказал…
– И ты не знаешь кто?
– Догадываюсь, как и ты. Но я не затем звоню. Просто прошу тебя приехать. Не на банкет, разумеется, а для разговора. Дело в том, что я тебе не все рассказала. Мы же только познакомились, и я не знаю, можно ли тебе полностью доверять. Но у меня и в самом деле нет подруг, поделиться не с кем, а дело серьезное. Я же тебе говорила по поводу угроз Анжелики.
– Это разве серьезно?
– Я тоже думала, что она просто языком мелет. Но у нее ведь криминальное прошлое, если ты не знаешь. Преступные связи наверняка остались. И теперь…
– Зачем ей убивать Волохова?
– Да при чем тут Павел Андреевич! Она меня замыслила убить. Я же ей мешаю. Она считает, что Волохов расстался с ней из-за меня. Вот она и хочет меня убить, чтобы я не мешала ей к нему вернуться. Думаю, она уже с кем-то из бандитов связалась. Не просто думаю, а уверена в этом. Дело в том, что она вроде как исчезла и даже Павел Андреевич так думает: она и у себя дома не появляется, и не звонит ему больше… Но я тут встретила ее случайно… Ну как встретила? Она меня не видела, а я ее хорошо разглядела, как и того, кто был с ней – типичный бандит… Я сейчас не могу говорить – у меня сейчас за столами солидные люди, разговоры и все такое прочее. Но ты все равно подъезжай.
– Солидные люди уже уйдут и мы сможем поговорить?
Алла вздохнула.
– Не знаю. Вряд ли они разойдутся быстро – тут много чего на столах, оркестр опять же… Может, ко мне домой вечерочком заскочишь? Только я не знаю, когда сегодня освобожусь.
– Тогда лучше утром, – предложила Бережная, – часиков в девять я смогу к тебе подъехать.
– В девять? – удивилась владелица галереи. – В такую рань я не встаю. Давай к двенадцати – я отосплюсь, приведу себя в порядок, соберусь с мыслями…
– Хорошо, – согласилась Вера и подумала вдруг, что это странно: Алла боится за свою жизнь, но не может вырваться с банкета. Хотя, возможно, для нее любимое дело важнее собственной жизни, тем более оно может приносить ей неплохие деньги. Очень даже неплохие, учитывая хватку Волохова.
Глава девятая
Хозяйка галереи открыла дверь квартиры и удивилась:
– Я думала, что ты не приедешь.
– Я не только приехала, но и заранее предупредила, что выезжаю, а потом связалась с тобой по домофону.
– Помню, конечно. Просто не все в наше время выполняют свои обещания.
Алла направилась в комнату, а Бережная смотрела ей в спину. Похоже, ее новая подруга решила остаться в халатике, чтобы выглядеть совсем уж по-домашнему. Однако халатик у нее был не просто из шелка, а из сиамского батика с рисунком, нанесенным рукой хорошего мастера: утреннее море, усыпанное джонками, и висящее над ним солнце. Солнце располагалось там, где ему и следовало находиться – на левой стороне груди. В таких халатиках обычно по дому не ходят – надевают по утрам и то лишь в тех случаях, когда в постели лежит любимый человек.
Вера зашла в гостиную и, увидев мебель, искренне восхитилась:
– Ого! Стиль ампир, Франция, конец восемнадцатого века. Из какого музея вытащила?
– Ты не поверишь, сама собирала по антикварным салонам и блошиным рынкам. Скажу честно, пришлось много чего восстанавливать. Кресла и стулья перетягивала. Не сама, конечно, но лучшие мастера своего дела руку приложили. Выпить не хочешь?
– Я по утрам не пью даже по медицинским показаниям.
Хозяйка показала Вере на кресло:
– Располагайся как дома.
Бережная посмотрела на нее и поняла, что Алла проснулась достаточно давно – успела и душ принять, и прическу сделать, и над лицом своим поработала основательно. Макияж был нанесен со вкусом и очень умело.
– Просто я вчера, уходя из галереи, прихватила бутылочку хорошего вина… Не помню какого… Может быть, божоле… Нет, точно не божоле… какое-то бургундское.
– Шардоне?
– Точно! Белое сухое шардоне – очень вкусное: вчера его все нахваливали. Попробуешь?
– Из бургундских я предпочитаю шабли. Оно тоже делается из винограда сорта шардоне, но в нем нет этих ноток дымка и лимона.
– Как ты разбираешься! – восхитилась Алла. – Я в винах не очень. Когда мы с Волоховым в первый раз были в Париже, то остановились в отеле «Регина». Днем сходили в Лувр, потом побродили по городу, вернулись в отель. У меня ноги гудят – целый день на шпильках. Зашли в бар, присели за стойкой, а там какой-то дядечка уже расположился. Стойка коротенькая – на пять или шесть мест. Павел Андреевич спрашивает, какое вино мне взять, а я даже названий не знаю. И вдруг этот дядечка оборачивается и по-русски советует: «Закажите шабли – настоятельно рекомендую. Лучше чем оно, здесь ничего нет». Я даже удивиться не успела, а этот незнакомец обращается уже к Павлу Андреевичу: «А вам советую придержать ваш товар на тройку месяцев. Мировая цена взлетит, но мы будем брать по старой в тех же объемах». «Меня устраивает», – ответил ему Волохов. И этот дядечка тут же встал и, не прощаясь, ушел.
Бережная не поняла, почему хозяйка вспомнила этот эпизод. Скорее всего, она даже вино предложила, чтобы рассказать о случае в Париже.
Она промолчала, но Алла, очевидно, и не ждала от нее каких-то слов.
– Но самое удивительное, что на следующий день мы отправились в ресторан «Ля куполь». Слышала про такой?
– Богемное место на бульваре Монпарнас.
– Ну да. Мы столик заранее заказали, только сели, как вдруг тот же дядечка проходит мимо, останавливается и говорит мне: «Советую баранину карри – восхитительное блюдо». Я не растерялась и отвечаю, что принципиально не употребляю мясо. Но он меня и не слушает, тут же шепчет Волохову: «В Лондоне через неделю, начиная с этого часа». И ушел. Я Павла Андреевича спрашиваю: «Кто это был?» А он посмотрел на меня удивленно: «Кто?»
– Почему Волохов перебрался жить в Россию? – спросила Вера. – Ему там что-то угрожало?
– Не знаю, но он уставал очень. Так переутомился однажды, что у него было кровоизлияние или сосуд в голове лопнул. Он даже в лучшей больнице Нью-Йорка лежал.
– В Пресвитерианском госпитале? – уточнила Вера. – Там действительно лучшие неврологи и кардиологи. А сосуд лопнул и кровоизлияние в мозг – это одно и то же же. Называется геморрагический инсульт. Если он не травматического характера, то, возможно, и в самом деле от переутомления. Если, конечно, не было тяжелого злоупотребления кокаином.
