– Полюбуйтесь! Без малого шесть гектаров плодороднейшей почвы. Здесь растет практически все, кроме кокосовых пальм, но и это дело времени, если учитывать всемирное потепление. До конца этого года прирежу земельки еще два га, там поставлю коровник на пятьдесят голов: так что будут еще мясо и молоко, сыры разные начну производить. На таких, как я, вся Россия держится.
– А малина у вас есть? – поинтересовалась Лена.
– Малина? Да у нас ее столько, что хоть… – плантатор задумался и продолжил: —…этой самой ешь! А еще цветы продаем. Вы когда-нибудь розовое дерево видели? Не куст розы, а именно дерево – четыре метра высотой и с кроной четыре метра…
Оставшись на площадке перед воротами, Иван достал телефон и позвонил коллегам, которые накануне вели наблюдение.
– Как у вас? Уже на территории?.. У них же там часовой с помпой стоял… Но ладно, тогда калитку я на себя возьму, а вы там Петю с девушкой подстрахуйте.
Он подошел к «Тахо», открыл дверь, достал моток альпинистского троса. Вернулся к калитке и постучал.
– Братан, ты далеко?
– Чего надо? – отозвался охранник. – От вас одни неприятности.
– Кто же знал, что ваш барин такой неадекватный. А по мне уж лучше грешным быть, чем грешным слыть. Это поэт Шекспир так сказал, и я с ним полностью согласен. Так что если пистон получать, то за дело. А я в качестве отмазки притаранил тебе карболки… В смысле коньяк французский. Называется он… «Курвазье» называется… Открой-ка приблудину, то есть задвижку, я тебе его просуну, пока никто не видит. У меня весь багажник этим добром забит, а босс вовсе не пьющий и мне отдает… Я тоже с этого дела слез. А вы с пацанами легко за жизнь свою подневольную…
– Какой ты неугомонный! – радостно возмутился охранник.
Дверь калитки приоткрылась, и в щель просунулась рука.
– Давай-ка сюда свою бутылку.
В ту же секунду охранник вылетел наружу. Не прошло и минуты, как он уже лежал на животе со связанными за спиной руками. Веревка так же туго стягивала лодыжки согнутых в коленях ног.
Экскурсия продолжалась. Хозяин еще раз окинул рукой просторы:
– Догадываетесь, чья это земля?
– Это земля маркиза Карабаса, – громко оповестила Лена.
– Типа того, – согласился с ней Алексей Анатольевич.
Когда проходили ряды вишневых деревьев, усыпанных черными ягодами, хозяин с гордостью заявил, что в других хозяйствах ягод в этом году почти не было, а у него урожай необычайный, даже сейчас. И хотя вишня уже не совсем товарная, для перевозки и хранения не годится, но местные жители приезжают и забирают ведрами – на компоты, варенье, джемы.
– А сейчас я вам теплицы покажу, – сказал он, – вы тоже удивитесь.
– А можно я вишенку попробую? – спросила Лена.
– Да на здоровье, – сказал хозяин и начал оглядываться.
За вишневыми деревьями ничего не было видно: ни клубничного поля, на котором трудились подневольные люди, ни овощных грядок, ни калитки. Только неподалеку сверкали отраженным солнцем стеклянные стены теплиц.
Девушка сорвала одну ягодку, потом другую и третью, угостила Петра, предложила и хозяину, но тот отказался, словно почувствовал какой-то подвох. Он еще раз посмотрел на теплицы, прислушался и поспешил продолжить путь. Теперь он шел быстрым шагом, почти бежал, так что Лена едва успевала за мужчинами. Они вышли на открытое пространство и увидели, что работники сидят на корточках возле грядок, прикрывая ладонями затылки. Охранников не было видно, зато со стороны клубничного поля к теплицам направлялись люди в камуфляжной форме.
– Если это наезд, – крикнул Алексей Анатольевич, обращаясь к гостю, – то вы, ребята, ответите по полной за беспредел! Рейдерского захвата не получится. У меня и прокуратура тут кормится, и полиция.
Увидев, что Елагин шагнул к нему, он вплотную приблизился к Лене, выхватил из-за пазухи пистолет и приставил его к голове девушки.
– Еще шаг, и я стреляю. Я на своей территории, и это самооборона. Я могу…
Он удивленно замолчал, потому что его пистолет уже был в руке у Лены. Он почувствовал только удар по запястью…
Глава двадцать первая
Вера позвонила Евдокимову и сказала, что ее люди выявили плантацию, на которой использовался рабский труд.
– А что ты мне-то звонишь, – удивился Иван Васильевич, – в первый раз, что ли, такое? Обращайся в миграционную службу…
– Ты не понял. Там работали не мигранты, а российские граждане, которые незаконно удерживались, их заставляли работать без выходных и оплаты труда. Статья 127 – незаконное лишение свободы, использование рабского труда, совершенное группой лиц, является тяжким преступлением…
– От восьми до пятнадцати, я знаю, – не дал договорить Евдокимов, – но это область, а не город. Обращайся туда. Надо будет, я подключусь. Тут и без того дел по горло. Вот только что сообщили: в районе Приморской трассы обстреляли автомобиль какой-то бизнесвумен, владелицы галереи. Так мы туда свою группу отправили…
– Она жива?
– Вроде бы.
– Фамилия случайно не Пухова? Алла Пухова?
– Кажется. А ты что-то знаешь?
– Это из той же серии, что и недавнее двойное убийство в Лисьем Носу.
– Хорошо, – согласился Иван Васильевич и тут же поправился: – То есть это очень плохо. Но ты должна рассказать, что знаешь, а я сейчас звоню в областной следственный комитет, чтобы они подключились по твоему делу. Называй место, где обнаружили рабов.
На звонок никто не отвечал, потом гудки прекратились, но трубка молчала.
– Алла? – осторожно произнесла Бережная.
– Она не может сейчас подойти, перезвоните завтра или я передам, что вы ей звонили, – наконец ответил мужской голос.
– Это Саша? – еще раз спросила Вера.
Ее собеседник не ответил, а потому Бережная продолжила:
– С ней все нормально?
– Ну как? – ответил мужской голос. – Если вы в курсе, что случилось, должны понимать, что сейчас чувствует женщина. Она даже операм ничего не могла сообщить. Я давал показания.
– А мне можете что-нибудь рассказать хотя бы в двух словах?
– Я не уполномочен. Если мое руководство прикажет с вами поделиться фактами, то ради бога. Так что звоните им. А госпожу Пухову не беспокойте лишний раз.
В трубке раздались гудки.
То, что произошло, не укладывалась в голове. Кому пришло в голову убить галеристку и за что? И как так получилось, что она сама словно предвидела такой исход? Возможно, Алла знает настоящую причину покушения, но по каким-то причинам недоговаривает, хотя и недвусмысленно высказывалась в отношении Волохова. Но чем ему могла помешать Алла? А Анжелика, которая обзавелась охраной, что, впрочем, не спасло ее от смерти? И вообще как-то странно получается: вокруг Павла Андреевича гибнут люди и никто не может выяснить причину их насильственной смерти.
