– Что вы до этого о нем знали?
– Он плохой человек. Мне говорили, что он разорил нашу семью, сделал мою маму несчастной, отец из-за него долгое время провел в тюрьме.
– Это вам Мэтью сказал? Он ваш дядя?
Девушка кивнула.
– Дядя Матвей. Когда он прилетел на похороны отца, то остался у нас пару недель, потом забрал моих двоюродных братьев, а перед отъездом все мне рассказал.
– Что все?
– Отец мой – великий геолог. Папа нашел месторождение ценных металлов, вложил в разработку все свои деньги, влез в сумасшедшие долги, а потом появились мошенники – американцы, пообещавшие долги оплатить и вложить собственные капиталы в создание комбината. Но потом обманули, оформили все на себя, а папу за долги забрали в тюрьму, где он провел полтора года. А они в это время начали разработку, приехали на место… Это в Монголии.
– Я знаю, – сказала Бережная.
– Потом его выпустили. Он вышел спустя два месяца после того, как я появилась на свет. Дядя сказал, что кто-то из американцев взял мою маму силой, иначе не могло быть, потому что она очень любила папу. Я, правда, к этому времени догадывалась, что папа мне не родной. Просто, когда ему хотели сделать пересадку костного мозга, я решила стать донором втайне от мамы. Сдала анализы, и мне ответили, что донором я стать не могу, потому что мы вообще не родственники. Донора нашли, и это помогло ему. А потом дядя приехал и сказал, что такое прощать нельзя.
В дверь постучали, и тут же вошел Егорыч, который вдруг вспомнил о правилах приличия. Он даже спросил:
– Я не помешаю? Можно зайти?
– Вообще ты уже зашел, – напомнила ему Вера и спросила. – Что за личное дело у Елагина нарисовалось?
Окунев пожал плечами, и тогда Бережная напомнила девушке:
– И вы решили отомстить?
– Сначала – да. А потом поняла, что надо сначала выяснить, кто из них во всем виноват. Отправилась в Штаты. Там уже был дядя со своими сыновьями. Они вели наблюдение за Гринбергом, Кайтом и Полом Рейна, который на самом деле и есть наш Волохов.
– А Дэн Филипс? Он к тому времени уже пропал? Они убили его?
– Теперь думаю, что убили. Мне сказали, что пробрались ночью на его яхту, вывезли в океан, чтобы только поговорить, а ночью тот попытался убежать, прыгнул за борт и пропал. Наверное, как они сказали, утонул или акулы съели. Врали мне. Когда люди говорят неправду, я вижу это сразу. Потом они сделали так, что я познакомилась с Кайтом. Он любил ходить на бейсбольные матчи и очень болел за «Янкиз». У него даже был годовой абонемент на «премиум люксари фан» – это такая трибуна для привилегированных болельщиков. Там у каждого свой экран, телефон…
– По этому телефону можно вызвать стюарда или охрану, такси, даже напитки и закуски заказать, – поспешил проявить осведомленность Окунев, – я тоже болел за «Янкиз» и туда ходил.
– Я сидела рядом с Расселом на соседнем кресле, и у меня как раз не срабатывал телефон. Он со своего заказывал для меня колу. Мы разговорились, я соврала, что специально приехала на матч из Милуоки. Он обрадовался и сообщил, что у него в Висконсине бизнес и он всегда с радостью приезжает туда, любит бывать на озере Мичиган… После игры мы отправились в бар, где пробыли четыре часа. Он пообещал приехать в гости, чтобы познакомиться с моими родителями… Удивлялся, что я, такая молодая, ради матча больше двенадцати часов провела за рулем. Потом проводил меня до гостиницы, а утром позвонил и предложил встретиться. Но я ответила, что уезжаю, потому что дорога длинная и надо успеть добраться домой до ночи. Я спустилась, а он, как оказалось, стоял перед входом в отель возле своего кабриолета. Мы с ним поговорили, и он обещал приехать ко мне в следующий уик-энд.
– На этом кабриолете он и разбился, – напомнил Окунев, – задел встречную фуру, вылетел с трассы и перевернулся. Машина открытая, и потому шансов у него не было никаких. Скорость девяносто миль – спешил очень. Момента столкновения никто не видел, но полиция предположила, что его спихнул с трассы пикап – такой был угнан за три часа до происшествия.
– Это так было? – спросила Лена. – Писали, что он превысил скорость и не вписался в поворот.
– Я вытащил из интернета полицейскую сводку, – объяснил Окунев.
Девушка кивнула, не собираясь спорить:
– Дядя просто просил войти к нему в доверие и выяснить все, что возможно, о нем самом и Джекобе с Полом. Но я так ничего и не узнала. Тогда меня попросили узнать все у Гринберга.
– Что их вообще интересовало?
– Дядя все время повторял, что надо восстановить справедливость. Вернуть все, что они украли, и заставить каяться.
– Он знал, кто твой настоящий отец?
– Нет, как мне кажется. Очевидно, он хотел выяснить это наверняка, чтобы потом шантажировать.
– Ваш дядя знал, что у него ничего не выйдет, – предположила Бережная, – да и как он мог подобраться к таким людям? Скорее всего, он хотел, чтобы кто-то из них признал отцовство… А потом каким-то образом догадался сам или узнал точно, кто это на самом деле. Вы-то зачем согласились ему помогать?
– Он говорил, что нельзя прощать подлость. Мой отец не умер, если вы знаете. Он погиб при аварии вертолета. Мы долго жили в Китае, где отца лечили. Ему и в самом деле помогли. Потом мы отправились в Казахстан. Вернее, отправились они, а я осталась. В Казахстане они арендовали самолет, чтобы добраться до дедушки, который жил в глухих местах, где даже дороги не было. В тумане вертолет зацепил гору и рухнул. Родителей выбросило из кабины, и они скатились по склону. Разбились оба очень сильно, были живы, но, когда прилетела помощь, отец умер. Так вот дядя сказал, что вертолет взорвали по заказу кого-то, скорее всего, этих подлых американцев, для которых деньги важнее всего. И я поверила дяде…
Бережная покачала головой.
– Подозреваю, что он никакой тебе не дядя. Удивительно, что ты не знаешь подробностей, как будто тебя намеренно держали в неведении. Другой твой дедушка был военным, как ты знаешь. Он вдовец, сына воспитывал один, а потом вдруг женился на молоденькой официантке из ресторана Вильнюсского дома офицеров. Почти сразу после свадьбы она родила, и для твоего отца Матвей стал младшим братом, а Николай Иванович заменил ему отца, когда тот умер. Он даже потом, когда работал в Ленинграде после окончания института, вызвал Матвея к себе, тот начал учиться и жил в пустой квартире твоего отца, потому что тот постоянно был в экспедициях. А потом развал Союза. Дядя Матвей вернулся в Литву в ту квартиру, где они жили до этого и где стала жить после смерти мужа его мама со своим другом Мешкасом. Дядя взял фамилию отчима и сменил имя на «Матас». Кстати, он с отчимом на одно лицо. Потом уже, узнав, что дела у старшего брата налаживаются, приехал ему помогать. Пока твой отец занимался геологоразведкой, дядя вел бухгалтерию, воровал, брал кредиты, которые не собирался отдавать, а потом перевел остатки средств в Литву и сбежал. Отвечать пришлось старшему брату. Его осудили, и, если бы не Волохов, он, скорее всего, и умер бы в заключении. Павел Андреевич выплатил все долги, штрафы, заплатил за пересмотр дела и за досрочное освобождение. Освободившись, твой папа сам захотел выйти из дела, получил компенсацию за свой пай и открыл предприятие, которое, кстати, процветает до сих пор. Ведь на что-то вы существовали безбедно в Китае.
