Вера подошла, и тогда Волохов представил ей девушку:
– Верочка, это Алла. Надеюсь, скоро она станет самой известной галеристкой в нашей стране.
То, что он представил ей хозяйку, а не наоборот, показалось Бережной странным. Хотя, вероятно, он таким образом дал понять своей знакомой, что Бережная – очень и очень значительное лицо.
– Вы хотите что-то приобрести? – обратилась к ней брюнетка.
Бережная посмотрела на стены:
– Если что-то понравится, то, возможно…
– Советую это сделать сегодня. Цены указаны на полотнах, и пока они не так велики. Через неделю устроим аукцион. Художник, конечно, не известен широкому кругу, но, уверяю вас, специалисты обратили на него внимание очень давно. Правда, автор представленных работ был не очень контактным человеком. Во-первых, он пил по-черному.
– То-то я гляжу у него все картины какие-то черно-белые…
– Это от нищеты. Самые дешевые краски – это сажа газовая, белила цинковые, охра, ультрамарин. На голубые, фиолетовые или какие-то другие, более яркие, у художника просто не было денег. Но зато он неповторим со своей небогатой палитрой, исключительно тонко передавал полутона. И к своему делу относился не как к бизнесу. Он вообще раздавал свои работы, порой отдавал за бутылку. Я обошла все забегаловки, расположенные неподалеку от его мастерской, и просто поразилась, сколько их. Выкупила у владельцев все, что обнаружила. Даже нашла его бывшую жену. Та долго упиралась, а потом назначила такие цены! Она уверена, что ее муж – гений. Хотя кто знает… Вот Павел Андреевич может подтвердить: его американский приятель приобрел пару работ этого автора, даже не торгуясь. За «Черную цаплю» сразу дал тридцать тысяч долларов… Да-да. Вот она висит, эта картина.
– А почему владелец хочет от нее избавиться?
– Он и не хотел. Просто владелец погиб в прошлом году, и Павел Андреевич привез обе картины назад. Сейчас они выставлены по пятьдесят тысяч долларов каждая. Но если доживут до аукциона, то, надеюсь, цены будут еще выше. Простите, я вас оставлю…
Девушка отошла. Вера посмотрела ей вслед.
– Как вам? – обратился к ней Волохов.
– Вполне, – ответила Бережная, – мила, обаятельна.
– Я о картинах, – едва не рассмеялся Павел Андреевич и взял ее под руку.
Они подошли к экспозиции. Бережная начала рассматривать картину, на которой была изображена очередь в пивной ларек. По грязному снегу бегали огромные крысы, пьяные мужчины дрались, а некоторые добавляли в пивные кружки водку из мутных бутылок. Из темной подворотни выходил облаченный в белый хитон лысый мужчина с нимбом. А на его лысине темнело огромное родимое пятно. Вера наклонилась, чтобы посмотреть название.
«Явление Горби народу» – было напечатано на белом листочке. И стояла цена «60 000 ам. дол.».
Бережная обернулась к Волохову.
– Вы мне не сказали, что у вас в Штатах еще и друг погиб.
– В той смерти нет ничего криминального. Мой друг и партнер спешил на свое ранчо, перед поворотом пошел на обгон, вылетел на встречную полосу и столкнулся с фурой лоб в лоб.
– Он был один в машине?
Павел Андреевич кивнул:
– Один. Странно только, что он сам сидел за рулем – в последние годы Русика возил опытный водитель.
– Русик – это Руслан?
Волохов кивнул.
– Руслан Кайтов, – произнес он, оглянувшись, словно хотел убедиться, что его никто не слышит. Но рядом никого не было, и Волохов продолжил, глядя на Веру: – Мы с ним учились вместе в институте. Осетины принимали его за своего, что потом помогло ему привлечь для некоторых финансовых операций деньги диаспоры. Но вообще он – русский. И уверял, что Кайтов – русская фамилия. Я, когда уехал в Штаты, вызвал его к себе, потому что…
Павел Андреевич не договорил, очевидно считая, что сказал уже и так достаточно.
– Последний вопрос, – шепнула Вера, – автомобиль, в котором он разбился, был двухместным?
– Действительно, «Родстер», – подтвердил Волохов, – я понимаю вашу мысль. Русик был без водителя, потому что рассчитывал с кем-то встретиться: с девушкой, например. Но следователи тщательно изучили все входящие и исходящие звонки… Даже проверили пару мотелей, которые располагались на пути его следования к ранчо. Ничего и никого подозрительного не обнаружено.
– Он был богат?
– Весьма. – Волохов снова посмотрел в сторону, махнул рукой, приветствуя кого-то, и добавил: – И он был зятем погибшего недавно Джекоба Гринберга.
– И это не кажется вам… – начала Бережная, но Павел Андреевич остановил ее:
– Всё! То, что касается американских дел, вне вашей компетенции. Занимайтесь тем, что я вас попросил сделать.
Это было произнесено так жестко, что Вера решила не продолжать разговор. Тем более что к ее спутнику подошел немолодой мужчина и отвел его в сторону. Стоять на месте было бессмысленно, словно она пришла сюда только затем, чтобы ходить за своим клиентом. Мимо проходили оживленные и заинтересованные экспозицией люди, в простенках между огромных окон стояли столики с шампанским и хересом, молодые официанты наполняли бокалы всем желающим, играла музыка, но надо было заниматься делом.
Выход на парковку она нашла не сразу. Дверь, разумеется, была заперта на два замка. Вера наклонилась, чтобы рассмотреть их, но тут же к ней подошел охранник в темном костюме и объяснил, что эта дверь всегда закрыта и за ней нет ничего интересного. Бережная ответила, что хочет попасть на парковку, где оставила свой автомобиль. Молодой человек сделал удивленные глаза.
– Вы что-то путаете, – сказал он, – на парковке оставляют свои автомобили только жильцы этого дома. У каждого свой электронный ключ от ворот, никто другой въехать не может. А от этой двери ключей нет ни у кого, разве что у хозяйки.
– Похоже, я и в самом деле что-то напутала, – призналась Бережная, – со мною это случается. К тому же я не сама за рулем сижу.
Она покрутила головой, хотя сразу заметила, что за ней наблюдает Алла. Хозяйка галереи даже помахала ей рукой. Когда Вера подошла, приветливо улыбаясь, та тоже улыбнулась в ответ и спросила участливо:
– Заблудились? – и, наклонившись, перешла на шепот: – Если ищете туалет, то я покажу.
– Просто я непривычна к таким тусовкам, – объяснила Вера.
Алла посмотрела на нее внимательно и тоже шепотом поинтересовалась:
– Вы новая пассия Волохова?
– С чего вы решили?
– Вы в его вкусе, а судя по брендам, которые на вас, не всякая женщина сможет так себя обеспечивать. А обручальное кольцо – скорее всего, камуфляж.
– Тем не менее я замужем и одеваюсь сама. У меня бизнес, а с Павлом Андреевичем мы сотрудничаем.
Хозяйка галереи кивнула, но, скорее всего, не поверила.
