– Почему ты так решила? – удивился Иван.
– Потому что у Егора бутылки не задерживались. Он говорил, что специально не покупает спиртного, чтобы сразу не выпить.
– Он не был алкоголиком, – напомнил Иван.
– Не был, но…
– У него был день рождения! Ради такого случая…
Телефон зазвонил снова. Иван посмотрел на экран и сказал Соне:
– Глупости ты говоришь!
Жена снова уставилась в компьютер, а он ответил Степану.
– К родителям вчера Антонина приезжала. Домработница Настина…
– Домработница? – насторожился Иван.
– Антонина у Анатолия давно. Она моим родителям помогала, когда они в коттедж переехали.
– Степа, организуй мне встречу, – перебил Иван. – Я хочу с ней поговорить.
Иван сжал телефон, боясь спугнуть предчувствие удачи.
Через пять минут Степан перезвонил, а еще через два часа Иван и Степа сидели напротив женщины лет пятидесяти. Женщина походила не на домработницу, а на учительницу. Или на научного работника. Возможно, из-за красивых очков в тонкой оправе.
На ней было черное, наверняка дорогое пальто. В кафе было тепло, но пальто она не сняла, только расстегнула.
– Я друг художника, который писал портрет Анастасии, – объяснил Иван. – Художника недавно убили.
Встречу Степа организовал в кафе, неподалеку от места, где жила Антонина – на самой окраине города.
Женщина вопросительно посмотрела на Ивана.
– Убийца Егора не найден. Художника звали Егором.
– Я знаю, – кивнула она. – Настя про него рассказывала. Как его убили?
– Подсунули отравленное вино.
Она помолчала, обдумывая услышанное.
– Настя ездила к художнику дважды. Она не дарила ему вино.
– Вы уверены?
– Уверена.
Знакомых домработниц у Ивана не было, и он плохо представлял, как они должны выглядеть. У Антонины помимо тонких очков была короткая стрижка и манеры уверенной в себе женщины. В стрижках Иван разбирался плохо, но был уверен, что сделала ее Антонина не в ближайшей парикмахерской. В темных волосах отчетливо проступала седина.
– Анастасия никогда не ходила по магазинам. Если бы она взяла вино из дома, я бы знала.
– Она могла изменить своему правилу, – предположил Иван.
Женщина покивала каким-то своим мыслям и подняла на Ивана глаза.
– На портрете настоял Анатолий Вадимович. Анастасия над этой идеей смеялась. Кстати, художник не сразу согласился писать портрет. Взял пару дней на размышление, потом позвонил, сказал, что согласен. Художник Анастасию не интересовал, поверьте. И она не стала бы втайне покупать ему вино.
– Почему вы в этом так уверены?
Стулья в маленьком кафе были неудобные, Иван поерзал.
В стеклах очков отражался свет окна, глаза Антонины видно было плохо.
– Ее интересовал только один мужчина, Анатолий.
Антонина сказала это с болью. Ивану показалось, глаза за стеклами очков у нее влажные.
* * *
Машину Игорь вчера оставил, почти наполовину въехав на тротуар. Он подал машину вперед, съехал с тротуара и снова остановился.
Вероника жила где-то здесь, по обе стороны улицы тянулись жилые дома.
Звонить ей было незачем, но Игорь снова достал телефон и набрал ее номер.
Она ответила не сразу. В какой-то момент ему показалось, что не ответит вовсе. Он обрадовался, услышав ее голос.
– Иван Кургин, про которого я вчера говорил, действительно блогер, – доложил Игорь. – Хорошо, что ты мне об этом сказала.
– Почему хорошо? – не поняла Вероника.
– Он ищет убийцу. Говорит, что ищет. – Трубка молчала, и Игорь позвал: – Вероника!
– Да, я слушаю.
Ему вдруг показалось, что, если они сейчас простятся, он больше никогда ее не увидит и потеряет что-то очень для него важное.
– Вероника, пообедайте со мной еще раз. Я сейчас недалеко от вашего дома. Приехал за машиной.
– Обедать еще рано, – серьезно сказала она.
– Я подожду.
– Игорь…
– Что?
– Зачем?
Если бы он сам знал, зачем!
– В последний раз, – пообещал он.
– Я сейчас не дома, – помолчав, сказала Вероника. – Я подъезжаю. Подъеду, позвоню.
Она отключилась. Игорь вышел из машины, закурил, разглядывая улицу.
Впереди, метрах в двадцати, находился перекресток. Проезжающие мимо машины останавливались на красный, ехали снова. Машин было немного, район казался безлюдным.
Серый «Пежо» остановился, обогнув его «вольво». Вероника, невесело улыбаясь, выбралась из машины.
Он смотрел, как она подходит, и не замечал, что тоже улыбается. Ему опять показалось, что только с ней он становится настоящим, а без нее постоянно играет чужую, скучную роль.
Игорю так захотелось ее обнять, что он сжал кулаки.
– У моей жены такая же машина, – зачем-то сказал он, кивнув на «Пежо».
Надо было сказать правду – что он очень рад ее видеть.
– Я знаю, – ответила она и осеклась.
Улыбка с ее лица сползла. Игорю даже показалось, что в глазах промелькнул страх.
Глаза у нее были серые, почти такие же, как эмаль на ее машине.
– Откуда? – Игорь схватил ее за плечи. – Откуда ты знаешь, какая у моей жены машина?
Она молчала и прятала глаза.
– Вероника!
Она повела плечами, ему пришлось ее отпустить.
– Вероника!
Перекресток загорелся красным, машины тормозили прямо перед ними.
Вероника вздохнула и подняла на него глаза. В глазах была печаль.
– Ваша жена приезжала к Лене за пару дней до…
– Куда приезжала? На работу?
– Ну конечно. Я никогда не была у Лены дома. – Вероника слегка от него отвернулась. – Ваша жена приехала, но из машины не выходила. Из машины вышла Лена. Я как раз мимо проходила, из налоговой возвращалась.
– Зачем Лиля приезжала?
Вероника покачала головой – не знаю.
– Лена сказала, что это ваша жена. Вот и все.
Она снова на секунду подняла глаза. И снова в глазах была печаль. И еще жалость.
Игорь снова взял ее за плечи и, наклонившись, тихо спросил:
– Зачем Лиля приезжала?
Вероника молчала. Игорь сжал ее плечи сильнее.
