Но она понимала, что нежелание Марио интересоваться ее жизнью унижает ее женское достоинство, а совсем не делает ее по-настоящему свободной. Обида, мучительная и болезненная, казалось, прожигала желудок, а иногда отдавалась щемящей болью, особенно в последние два года, когда Марио стал настолько безразличен, будто забыл о ее существовании.
Она вспомнила, как рано утром к ней заявился отец и старший брат мужа Альфредо с сыном. Она еле разлепила глаза, подумав, что, возможно, они принесли какие-то известия, и заставила себя быстро одеться.
У родителя был свой ключ, и Кьяра слышала, как они готовят кофе на кухне.
– Доча, – уже второй раз постучал в спальню Дино, отец Кьяры, – мы тебе кофе сделали, будешь?
– Иду! – Она нырнула в ванную комнату.
Чистя зубы, смотрела в зеркало на свое отражение, которому трагичность ситуации добавляла особую грусть и аристократичность.
Она заметила, что после пропажи мужа отец сильно сблизился с родственниками Марио и говорил о нем только хорошее. Она же, все еще не понимающая, что происходит, как будто закоченела. Кьяра чувствовала внутренний холод, который поселился в ней после исчезновения Марио и который придавал, как ей казалось, значимость ее словам и тягучую медлительность и красоту движениям.
Ей нравилось быть в центре внимания, а все знакомые, не говоря уже о полиции, стали интересоваться ее состоянием, настроением, и не стеснялись расспрашивать об их семейной жизни.
Она часто искажала действительность, а иногда и придумывала целые сцены, с каждым прошедшим днем понимая, что Марио уже не вернуть.
Вот и сейчас она привела себя в порядок и выплыла к родственникам.
– Как ты? – подошел к ней отец и ласково провел рукой по плечам.
– Разбудили тебя? – тут же встрял брат мужа Альфредо.
Племянник молча кивнул, приветствуя Кьяру, не выпуская чашечку кофе. Странно, но, если отец, забыв былые раздоры, в последние дни полностью поменял отношение к Марио, сын Альфредо, Сильвио, удивлял ее своей необоснованной злостью.
Кьяра кивнула: мол, все нормально, повела плечом, снимая руку отца, и изящным жестом взяла кофе.
– Завод простаивает, клиенты недовольны, а служащим платить надо! Как такое можно было наворотить?! – Сильвио вытер губы салфеткой и недовольно посмотрел на Кьяру. – Вот и рабочий пропал… но это ладно, одной зарплатой меньше выплачивать.
– Ты что лепишь?! – зыркнул на него Альфредо.
– Думай, что говоришь, – сердито подхватил Дино.
– Ладно, пошли уже. – Парень двинулся к выходу.
– Мы в поиске хотим поучаствовать, – пояснил деверь, – у леса на пятом километре шоссе волонтеров собирают.
Только теперь Кьяра обратила внимание, что они были одеты не по-летнему – в длинные штаны и ветровки.
– Да, странно все это, – протянула Кьяра.
Сегодня ей не хотелось оставаться одной, и она вздохнула.
– Если хочешь, я не пойду никуда. – Отец как будто догадался о ее состоянии.
– Да нет, иди. Я кофе допью и, может, тоже прогуляюсь.
– На журналистов не наткнись. Сейчас, правда, перед домом нет никого, – посоветовал Альфредо.
– Хорошо, постараюсь, – негромко проговорила Кьяра.
Она всегда стремилась выглядеть богатой аристократкой, хотя знала, что их богатство и доля голубой крови очень сильно преувеличены. Но ей нравилось сохранять эту традицию, которую к тому же очень поддерживал отец. А сейчас, оказавшись в самой гуще расследования, она как будто играла роль измученной печальной жены пропавшего предпринимателя, что по-своему затягивало и отвлекало.
По телевизору она видела, что практически все знакомые и соседи уже отметились у журналистов того или иного канала, с упоением рассказав им, что знали, а иногда и не побоявшись нафантазировать какие-либо детали о ней, о Марио и об их отношениях.
Кьяра неоднократно видела репортеров, дежуривших у ее дома, но пока воздерживалась от общения с ними, ведь это могло испортить ее портрет безутешной супруги.
Она подошла к окну и слегка отодвинула занавеску – тротуар перед их забором был пуст. Почему-то ей стало обидно, и она снова почувствовала себя брошенной и одинокой.
«Никого! Ну и ладно, тем более что той журналистки с Пятого не было и вчера. А вот ей бы я дала интервью. И оператор ее всегда очень удачно женщин снимает». Кьяра отпустила ткань, штора зашевелилась, как живая, и она только сейчас заметила, что окно приоткрыто, а утренний ветерок поигрывает занавеской.
– Разве я не закрыла это окно вчера вечером? – произнесла она вслух и задумалась, вспоминая. – Кажется, нет, – попыталась успокоить она себя, подошла к столику и вылила в свою чашку оставшийся кофе. – Надо все проверять перед сном, – дала себя установку и, глотнув остывший напиток, поморщилась.
Она походила по комнатам, вытащила с полки и подержала в руках какую-то книгу, увидев, что это детектив, быстро засунула ее обратно, хотела включить телевизор, но раздумала и, открыв гардероб, стала выбирать одежду.
Солнце уже вовсю шпарило над Маргарой, нагревая асфальт так, что даже через летние сандалии стопа чувствовала тепло. Кьяра, одетая в стильную майку «Barberry» и в легкие брюки песочного оттенка той же фирмы, двигалась по направлению к своему любимому бару.
Отвечая на приветствия сдержанным кивком и, на удивление, не столкнувшись ни с одним журналистом, добралась до центра города.
Кьяра не выходила из дома уже неделю, но это совсем ее не расстраивало, особенно после того, как она услышала по телевизору нелестные комментарии местных жителей о себе и вполне сердечные и сочувственные о своем муже. Она все скидывала на элементарную зависть, ведь не у каждого здесь были такие материальные возможности, да и ее аристократические замашки, наверное, вызывали раздражение, но такого доброжелательного потока высказываний о своем супруге она не ожидала!
Кьяра поздоровалась с хозяином бара, капнула на руку дезинфицирующей жидкости, растерев ее по ладошкам и между пальцами. Выбрав столик на улице, заказала спремуту
[4]. У стойки тихо тарахтел телевизор, экран которого был хорошо виден через открытые двери с места, где расположилась Кьяра, но она презрительно отвернулась.
«Зачем дергаться понапрасну на вой и выдумки журналистов, если тот приятный мужчина-полицейский обещал, что, как только что-то прояснится, ей позвонят первой», – размышляла она.
– Прошу! – Официант поставил перед Кьярой высокий стакан свежевыжатого апельсинового сока.
Она с нетерпением сняла маску, втянула сок с фруктовой мякотью через трубочку и с наслаждением свободно вздохнула.
– Как вы себя чувствуете? – К ней подошел сын хозяина, Жан-Карло, невысокий и юркий парнишка. Он улыбнулся и с участием посмотрел на женщину.
