– Я понимаю, – мягко сказала она.
– Тогда приходите ко мне в кабинет завтра утром.
– Приду, – ответила Мирослава, – но не в кабинет, а на это место, где мы с вами сейчас стоим.
– Ладно, – сказал майор и ушёл, не попрощавшись.
– Ну, что? – спросил подошедший Данила, которому надоело сидеть в автомобиле.
– Пока ничего. Заночуем здесь, – проговорила Мирослава сердито.
– Где здесь?
– Спросим у охраны посёлка о местонахождении ближайшей гостиницы. Там и остановимся.
– Понял, – Данила решил воздержаться от дальнейших расспросов.
До ближайшего населённого пункта, в котором находилась гостиница, им пришлось добираться полчаса. И так называемая гостиница при ближайшем рассмотрении выглядела удручающе.
– Вот здесь мы и найдём себе пристанище, – как ни в чём не бывало заявила Мирослава.
– По-моему, это не современный мотель, а средневековый постоялый двор, – недовольно пробурчал Чижов.
– Милый Чижик, – усмехнулась Мирослава, – нам с тобой не до жиру, быть бы живу.
Внутри, к облегчению Данилы, гостиница выглядела более современно, чем снаружи. В кафе, находящемся при отеле, вполне сносно готовили, так что они утолили голод, не рискуя отравиться. После чего Мирослава предложила разойтись по своим номерам и отдохнуть.
Данила, оставшись наедине с собой, попытался не думать постоянно о Ксении, он открыл журнал и принялся читать его. Но строчки плыли перед глазами, а мысли уносились к любимой девушке. «Как она там, бедняжка», – думал Данила, и Ксения представлялась ему узницей, заточённой в мрачном сыром каземате. Он зажмуривал глаза от ужаса, мотал головой, чтобы прогнать кошмарное видение.
А Мирослава в это время лежала на гостиничной кровати и читала Ивана Тургенева. Он был любимым писателем её тёти Виктории Волгиной. Произведениями этого же автора, по словам Шуры Наполеонова, зачитывался и Валерьян Легкоступов, вроде бы человек другого поколения. Мирослава читала Тургенева в юности и, листая данную ей тёткой книгу, поняла, что многое из наследия великого писателя пропустила. А жаль…
И вот пришло время исправить досадное недоразумение. Прочитав тридцать страниц, Мирослава закрыла книгу, положила её на тумбочку и заснула.
Проснулась она с первыми лучами восходящего солнца, привела себя в порядок и решила, что Данила ещё может поспать, время у них есть, вышла на балкон и стала смотреть вниз. Перед её взором открылось удивительное зрелище – рабочий выгружал хлеб, привезённый для гостиницы из ближайшей пекарни. Удивительным же было то, что выгружал он его не из хлебного фургона, а с телеги, запряжённой лошадью. Мирослава достала сотовый телефон и стала снимать происходящее на встроенную камеру. «Покажу тёте, – решила Мирослава, – вот она порадуется, что тургеневские времена ещё не до конца канули в Лету. Романтика!»
Затем она разбудила Данилу, который не спал всю ночь, а под самое утро забылся тяжёлым сном. Они спустились вниз и вместе позавтракали. Хотя поначалу Чижов еле ковырялся в своей тарелке. Но Мирослава похлопала его по плечу и сказала:
– Чижик! Ешь! Мне тут в качестве помощника доходяга, едва таскающий ноги, не нужен. Ты должен быть полным сил и энергии.
Данила покорно кивнул и запихнул в себя завтрак.
Когда Волгина, оставив в своей машине Чижова, подъехала к месту назначенной встречи с Опанасом Самойловичем, тот был на месте. Он нетерпеливо пинал ногой какую-то кочку с пробившейся недавно травой. Хотя до назначенного времени ещё оставалось целых пятнадцать минут. «Прямо как конь бьёт от нетерпения копытом», – подумала с доброй иронией Мирослава.
– Опанас Самойлович! Родненький! – воскликнула она, бросаясь навстречу майору.
– Значит, изволили прибыть, – сдержанно встретил её он.
– Вы мне не рады, как я посмотрю, – дружелюбно улыбнулась Мирослава.
– Рад, – ответил он, – но не до такой степени, чтобы бросаться навстречу с распростёртыми объятиями.
– Нет так нет, – притворно вздохнула она.
– Я подумал, – сказал Отбывайко, не обращая внимания на её иронию, – и решил, что могу допустить вас к расследованию этого дела с условием.
– С каким? – спокойно спросила Мирослава.
– Вы заключите договор не с мнимым женихом, а с близкой родственницей подозреваемой.
– Хорошо, – беззаботно отозвалась Мирослава.
Она уже догадалась, что Отбывайко навёл о ней справки и решил, скорее всего, посоветовавшись с супругой, рискнуть. Но в то же время счёл не лишним подстраховаться. Хотя в принципе, какая разница, кто её нанял.
– Ну, так вот, – напыжился майор, – когда вы принесёте мне этот договор, тогда и поговорим.
– Опанас Самойлович, – серьёзно проговорила Мирослава, – договор у вас будет самое позднее вечером, но если вы и впрямь настроены раскрыть это дело, нам не стоит терять время. Мы и так потеряли немало драгоценных часов.
– И что вы предлагаете? – спросил майор.
– За родственницей Ксении поедет мой помощник, а вы пока познакомите меня со свидетелями.
Майор задумался, а потом, рубанув воздух рукой ладони, точно шашкой, сказал:
– Эх, была не была! Положусь я на ваше доброе имя и данное вами слово.
– Положитесь, – улыбнулась Мирослава, – обещаю, что не прогадаете.
– Тогда идёмте! – Он сделал приглашающий жест рукой в сторону усадьбы Рудневых.
– Одну минуточку, Опанас Самойлович, – остановила его Мирослава, – я только поговорю с, как вы его называете, мнимым женихом.
Майор хмыкнул:
– Моравская сама отказалась от него.
– И со своим помощником, – проигнорировав его замечание, продолжила Мирослава. Она достала сотовый, набрала номер Чижова: – Данила, Морис поедет за бабушкой Ксении. Ты с ним!
– Хорошо.
– Встретитесь на перекрёстке.
– Понял.
Второй звонок Волгина сделала Морису и попросила заключить договор с бабушкой Ксении. А чтобы у той не возникло сомнений, сообщила, что Данила Чижов поедет с ним. Когда Миндаугас отозвался, отходить в сторону Мирослава не стала, позволив Отбывайко услышать содержание разговора, давая ему тем самым понять, что в этом деле секретов у неё от майора нет. Отбывайко её поступок пришёлся по душе, и он окончательно к ней расположился. К тому же его многомудрая супруга, как правильно догадалась Мирослава, посоветовала мужу воспользоваться выпавшим в кои веки счастливым случаем и принять помощь детектива. – Может, ты с её помощью вылетишь, наконец, отсюда.
– В трубу, – бубнил Отбывайко.
– Не в трубу, а в столицу губернии с повышением.
– Дай-то боже, – вздыхал майор с надеждой, привычно доверяя женскому чутью супруги.
