Трубку, как всегда, взял Миндаугас:
– Детективное агентство «Мирослава» слушает.
– Слушай, Морис, мне нужна именно Мирослава. Позови её немедленно.
– Не могу.
– Что значит «не могу»?!
– Она уехала.
– Куда?!
– В санаторий.
– Зачем?
– Спросишь у неё об этом сам, когда она вернётся.
Отключившись, Наполеонов от злости чуть не выбросил мобильник из окна автомобиля, но вовремя опомнился и пробурчал себе под нос:
– Ну, погоди!
Кому именно предназначалась эта угроза, Морису, Мирославе или мультяшному зайцу, каждый волен решить по-своему.
Глава 17
Короткие телефонные гудки напоминали Морису разорванные в клочья слова, которые проглотил Шура, не решившись произнести их вслух.
Он грустно улыбнулся – Наполеонов опоздал. Ещё вчера Мирослава заявила Миндаугасу:
– Я сегодня уезжаю.
И он так же наивно, как Шура, спросил:
– Куда?
– В санаторий, – прозвучал лаконичный ответ.
Морис недоумённо посмотрел на Волгину, потом пару раз моргнул и смирился, только и спросив:
– Что вы там хотите узнать?
– Сориентируюсь на месте.
– Не думаете же вы, что Анна Костюкова могла уехать незаметно и отравить мужа?
Она промолчала, и Миндаугас пожал плечами, давая тем самым понять, что она может делать всё, что угодно, но он остаётся при своём мнении.
– И насколько вы уезжаете? – решил он всё-таки спросить.
– Купила путёвку на неделю.
– Поедете автобусом?
– Нет, поездом, так быстрее.
– Я вас провожу.
– Проводи, – разрешила она.
Поезд был ночным. Они ехали по вечернему городу, окутанному прохладой, запахом ветшающих листьев и соблазнительно горьковатым ароматом хризантем, цветущих почти на всех клумбах и газонах.
Ехали молча, каждый думал о своём, а может быть, и об одном и том же, но разными категориями мыслей, или, как теперь любят выражаться доморощенные психологи, мыслеформами.
Морис довёз её до вокзала, посадил в вагон и ещё долго стоял на перроне и смотрел вслед уходящему поезду, пока не стало видно даже огней.
После чего, вздохнув, он отправился домой. Дома покормил кота, взял его на руки и прошептал в мягкое ухо по-литовски:
– Уехала наша с тобой хозяйка.
– Мр, – отозвался кот и завозился, поудобнее устраиваясь на его коленях.
Мирослава была уверена, что под стук колёс она проспит до утра как убитая.
Но, увы, ей не спалось. В голове бродили разные мысли, перед мысленным взором всплывали обрывки воспоминаний. Она сама не могла бы сказать, о чём именно она думает, выходило, что как бы ни о чём и обо всём понемногу. Только о деле, по которому она, собственно, и отправилась в путь, Волгина не думала совсем.
До санатория она добралась на такси. Забронированный номер её вполне устроил. Персонал был вежлив и гостеприимен. Ещё бы! Ведь в наше время от неудовольствия или удовольствия лечащихся в нём зависело благополучие всех работающих в санатории, начиная от главврача и заканчивая гардеробщицей.
Все нужные справки и всё необходимое для поступления в санаторий за свои средства ей легко удалось достать в родном городе. Но так как это всё-таки был санаторий, Мирославе пришлось идти к доктору.
Она понятия не имела, как нужно с ним общаться, и понадеялась на русский «авось». Поэтому самый обычный для любого пациента вопрос на приёме у доктора чуть было не застал её врасплох:
– На что вы жалуетесь?
Мирослава хотела сказать, что жалуется она на Наполеонова, но от Наполеонова тут точно не лечат. Поэтому, вспомнив о том, что не спала в поезде всю ночь, она сказала:
– На ночную бессонницу и дневную сонливость.
– Может быть, вы сова? – улыбнулся доктор.
Мирослава хотела сказать, что она тигр, но передумала и только покачала головой.
– А перепады настроения у вас случаются? – спросил врач.
– Ещё какие, – буркнула детектив.
– В таком случае будем лечить вас от нервов, – оптимистично заявил доктор, начавший уже догадываться, что девушка приехала в санаторий вовсе не поправлять пошатнувшееся здоровье. Хотя, по его мнению, на любительницу приключений она тоже была не похожа.
– Лечите, – разрешила Мирослава, заранее решив, что все микстуры выльет в раковину.
Но доктор, видимо угадав её мысли, по-мальчишески озорно подмигнул ей и сказал строгим голосом:
– Пропишу вам прогулки в сосновом бору, ванны из минеральной воды, травяной коктейль и лечебную физкультуру.
– Прекрасно! – обрадовалась Мирослава.
Первым делом она решила выявить среди отдыхающих тех, кто какое-то время отдыхал вместе с Анной Леонидовной Костюковой. Ведь она покинула лечебно-профилактическое заведение буквально на днях.
К неописуемой радости Мирославы, гулять можно было не только в сосновом бору, где, конечно, был замечательный воздух, но атмосфера была мрачноватая.
Возможно, потому, что уже наступила осень и дни стояли не очень солнечные. Зато в парке при санатории было светло и радостно от цветущих на клумбах цветов и бьющих фонтанчиков с целебной водой.
Мирослава невольно вспомнила Наполеонова и, как наяву, услышала его ворчливое «лучше бы из них бургундское било».
Но ей лично нравилась именно минеральная вода. Она охотно пила её небольшими глоточками, внимательно прислушиваясь к разговорам воркующих рядом дам.
Вскоре она выявила таким образом молодую женщину, которая жила в одной комнате с Костюковой, и пожилую даму, которая сидела с Анной Леонидовной за одним столом в столовой.
Мирослава решила пока сойтись поближе с этими двумя.
Волгина услышала, что пожилая женщина постоянно созванивается с дочерью и расспрашивает её о внуках, она заметила также, что она не раз пыталась поделиться переполняющими её эмоциями с другими женщинами, но все они, занятые своими собственными проблемами, были невнимательными слушательницами.
Зато Мирослава сумела превратиться в одно сплошное ухо. И дама, которую звали Марианной Никифоровной Волчаниновой, буквально обрушила на неё шквал информации о двух своих сорванцах.
Вопроса о том, почему молодую девушку интересуют её внуки, у Марианны Никифоровны даже в мыслях не возникло, она проглотила наживку сразу, как только детектив произнесла:
– Даже не верится, что такая молодая женщина может быть бабушкой.
