– А вот и может, – кокетливо посмотрев на неё, проговорила Волчанинова и раскраснелась от удовольствия.
Через некоторое время Мирослава знала всё или почти всё о внуках Марианны Никифоровны.
Наконец Волчанинова поинтересовалась:
– А что у вас болит? – Она оглядела Мирославу внимательным взглядом и сказала: – Ведь вы ещё совсем молоденькая.
– Да, собственно, у меня ничего и не болит, – смущённо рассмеялась Мирослава. – Просто я узнала, что здесь отдыхает одна моя знакомая, и решила составить ей компанию.
– И кто же это? – спросила Волчанинова, ненадолго позабыв о своих внуках.
– Анна Леонидовна Костюкова.
– О! Я её знаю! Она только что уехала! Вы разминулись с ней всего на три дня!
– Какая жалость! – воскликнула Мирослава.
– Ничего страшного, – поспешила утешить её Марианна Никифоровна, – у вас не возникнет проблем в поиске приятельниц.
– Я надеюсь, – улыбнулась Мирослава и попросила: – Расскажите мне, как Анечке здесь отдыхалось?
– По-моему, неплохо, – сказала женщина, – только уж очень она дёрганая была.
– Дёрганая? – сделала вид, что удивилась, Мирослава.
– Может, я не совсем правильно выразилась, – задумалась женщина, – наверное, точнее сказать, что она была в постоянном напряжении.
– Не может такого быть! – притворно возмутилась Мирослава.
– Уж поверьте мне, Мирославочка, что я знаю, о чём говорю, я ведь всю жизнь отпахала детским психологом. Сколько я повидала зажатых подростков, живущих в постоянном ожидании чего-то плохого.
– Вы думаете, что Анна ждала какого-то неприятного известия из дома?
– Из дома ли, с работы или ещё откуда, но ждала, – заверила её Волчанинова и тут же сразу пересела на своего любимого конька, и на Мирославу полились новые ушаты восторгов по поводу ума и обаяния внуков Марианны Никифоровны.
Мирослава теперь слушала её щебетанье вполуха, но не прерывала женщину, чтобы не насторожить её.
Так что вечером они расстались лучшими приятельницами. И в завершение Мирославу ждала радостная новость – Волчанинова в семь утра уезжала из санатория.
«Какое счастье!» – подумала Волгина, чуть ли не подпрыгивая на одной ножке от ликования, вслух же сказала, нацепив на лицо чуть ли не скорбное выражение:
– Какая жалость!
– Ничего, милая, – ласково похлопала её по руке Марианна Никифоровна, – мы с вами сможем потом время от времени созваниваться. Запишите номер моего телефона.
Мирослава сделала вид, что выполняет просьбу любвеобильной бабушки, сама же думала только о том, чтобы Волчаниновой не пришло в голову спросить номер её телефона, а то ведь придётся её потом блокировать.
Но Марианна Никифоровна только расцеловала её в обе щёки и поспешила в свой номер.
– Надо уложиться и немного поспать, – заявила она на прощание.
– Да, конечно! – с пониманием отозвалась Мирослава.
Она уже знала, что молодую женщину, которая жила в одной комнате с Костюковой, звали Виталиной Сергеевной Грачёвой.
Несмотря на то что спальное место Костюковой ещё не было занято, попросить заселить её туда Волгина не рискнула.
Это могло бы вызвать подозрение у персонала – действительно, с чего бы девушке отказываться от отдельной комнаты и проситься в более дешёвую, предназначенную для двоих.
Зато на следующее утро она первым делом попросила посадить её за столик, за которым сидела Виталина Сергеевна Грачёва.
Это её желание было вполне объяснимо – столик стоял у окна, из которого как на ладони был виден розарий, и даже запах роз долетал в зал сквозь полуоткрытое окно.
Для придания весомости своей просьбе Мирослава положила на столик администратора купюру. И даже не заметила, как та исчезла.
«Кио отдыхает», – подумала Мирослава.
Просьба её была выполнена, и она завтракала вдвоём с Виталиной Сергеевной. Женщина явно обрадовалась появлению сотрапезницы.
– Я уже думала, что до конца срока буду сидеть одна, – улыбнулась она и объяснила: – Сначала уехала Аня Костюкова, с которой мы жили вместе, а два дня назад и Лена уехала.
– А я ведь в этот санаторий только из-за Анечки и приехала, – призналась Мирослава.
– Правда? Вы знакомы с ней? – снова обрадовалась Виталина Сергеевна.
– А как же, – подтвердила Волгина, – узнала от общих знакомых, что она здесь отдыхает, взяла путёвку, приехала, а её и след простыл!
– Да, Анечка уже уехала, – кивнула Грачёва.
– Я, как узнала, что Ани здесь нет, хотела уже рукой махнуть на потраченные деньги и уехать, – доверительно сообщила новой знакомой Мирослава.
– Да что вы, – всплеснула руками Виталина Сергеевна, – и не вздумайте! Вот сейчас позавтракаем и пойдём с вами гулять в сосновый бор.
– Там вроде бы мрачновато, – поёжилась Мирослава.
– Ничего подобного! Сегодня день солнечный! Погуляем, белок семечками покормим, сфотографируемся.
– Хорошо, я согласна! – улыбнулась Мирослава, сделав вид, что заразилась энтузиазмом собеседницы.
В бору и правда было хорошо. Тихо, прохладно, воздух, настоянный на хвое, живительными струями втекал в лёгкие и заполнял их. Казалось, он не только лечил весь организм, но и облагораживал сознание.
– Смотри! Белки! – закричала Виталина радостно, перейдя на «ты».
– Где? – спросила Мирослава и подняла голову. Тут она увидела спускающуюся по стволу белку, а чуть позднее краем глаза заметила и другую. – Виталина! Там ещё одна!
– Здесь их много, – сказала Виталина. – Правда, хорошенькие?
– Правда.
Виталина насыпала на ладонь Мирославы семечек.
– Ты давай пока эту корми, а я вон ту застенчивую красавицу попробую подманить.
Вторая белка, наверное, была моложе первой и пугливее, но в конце концов и она осмелилась приблизиться к Виталине и начала есть семечки с её руки.
Когда им надоело любоваться белками, женщины просто рассыпали семечки по нескольким висевшим в бору повсюду кормушкам и по тропинке удалились в глубь бора.
– Мне гардеробщица рассказывала, что здесь лешие водятся, – доверительно сообщила Мирославе Виталина.
– Леший или лешие? – решила уточнить в силу детективной привычки Мирослава.
– Лешие! – ответила женщина, округлив при этом глаза.
– Откуда же это гардеробщице известно? Она что, встречалась с целой компанией леших? – улыбнулась детектив.
– Нет! Она слышала, как они дерутся! Из-за территории, наверное, – наивно предположила женщина.
