Морис же, опустив трубку на рычаг, думал о том, что ему влетит от Мирославы за самоуправство по первое число. Но в то же время он считал, что Окуневу следует оплатить их работу. Вовсе не Андриана Карлсоновна должна платить за поиск убийцы его сына. Они с Мирославой решили, что не возьмут с неё больше ни копейки, но тем не менее упрямая пенсионерка уже внесла аванс, который неплохо было бы вернуть ей.
Прибывших мужчин Морис принял холодно, проводил в кабинет Мирославы, сел за её стол и попросил их изложить суть проблемы. Большую часть из того, что они сказали ему, детективы уже знали. Встреча завершилась заключением договора, Морис принял аванс и выдал расписку.
Сообщив Окуневу и Лоскутову о том, что о продвижении расследования их будут информировать по телефону, Морис, не церемонясь, выставил мужчин из агентства. Договор должна будет ещё завизировать Мирослава, и Миндаугас очень надеялся, что она не откажется сделать это.
Артур Соколов тем временем играл в другом клубе в боулинг и веселился от души. А Андриана Карлсоновна пила на кухне чай со сливовым вареньем и жаловалась кошкам на его непредсказуемость, сокрушаясь при этом: «Послал Артурчик мне своего внучка».
Фрейя и Маруся слушали её внимательно и даже делали вид, что сочувствуют. На самом деле обе кошки были довольны появлением в их жизни Артура. Он был ласков с ними и часто баловал лакомствами, которых от хозяйки дождаться было невозможно.
Глава 23
Мирослава любила начало лета за буйство красок и отсутствие испепеляющей жары. Она наслаждалась днём, медленно, как бы нехотя подходящим к закату.
Длинные тени, пересекаясь или сливаясь с наплывами предзакатного солнца, образовывали удивительные узоры, похожие то на небрежные мазки экспрессиониста, то на тайные письмена…
Мирославе захотелось присесть на лавочку в сквере или на аллее и погрузиться в приятное разгадывание этих таинственных знаков природы. Можно было бы строить самые невероятные версии и, тренируя воображение и сообразительность, наслаждаться своим возвышением над повседневной суетой, гордиться своей причастностью к миру тех, кому и дела нет до происходящего в человеческом муравейнике, имя которому мегаполис.
Только у Мирославы такой возможности не было. Она причисляла себя к миру обычных людей, а в нём прекрасное граничило с ужасным. И Мирослава считала своим предназначением уменьшать долю ужасного, чтобы освободившееся место могло занять прекрасное. Вот и теперь ей необходимо было разгадать загадку не столь приятную и влекущую, как соперничество предвечерних теней с отсветами солнца, а именно узнать, кто и зачем убил Филиппа Окунева и по какой причине хотел подставить Виолетту Потапову. Чем больше она думала об этом, тем больше утверждалась в том, что дело тут не в Виолетте Потаповой, а в Майе Лоскутовой.
Несмотря на то что она поблагодарила Светлану Лимонову за её совет не предупреждать Митрохина о своём желании поговорить с ним, Мирослава всё-таки решила позвонить Севе. Но не сама. Отъехав на своей «Волге» от кафе на несколько метров, она набрала номер телефона своего агентства.
Почти тотчас она услышала голос Мориса Миндаугаса:
– Детективное агентство «Мирослава» слушает.
– Морис, это я, Мирослава.
– Я узнал.
Мирослава догадалась, что Морис улыбается.
– Я сейчас продиктую тебе номер телефона, ты позвонишь по нему и спросишь Севу.
– О чём мне с ним разговаривать? – поинтересовался Морис.
– Ни о чём. Его, скорее всего, нет дома, ведь рабочий день в разгаре. Трубку возьмёт его дед или бабушка. Вот их ты и спроси, когда Севу можно застать дома. А потом перезвонишь мне.
– Если его нет дома, почему вы сами не позвоните по этому номеру?
– Ишь, какой любопытный, – шутя, укорила она, – мог бы и сам догадаться.
– Подстраховываетесь?
– Совершенно верно. Жду твоего звонка.
Морис перезвонил через пять минут и сообщил:
– Трубку взяла молодая девушка или женщина. На мой вопрос спросила, кто я такой. Я ответил, что Севин приятель из Питера. Здесь проездом до завтрашнего утра. Она ответила, что очень жаль, так как Сева в командировке и вернётся только через четыре дня.
– Это точно.
– Что точно? – не понял он.
– Жаль, что Сева уехал так не вовремя.
– Со мной разговаривала супруга интересующего вас Севы?
– Скорее всего, его сестра.
– Когда нам ждать вас домой?
Загадочное слово «нам» относилось к Морису и пушистому чёрному коту Дону. Мирослава улыбнулась и сказала, что уже едет домой, но, прежде чем повесить трубку, спросила:
– У нас ужин будет?
– Обижаете, – откликнулся Миндаугас, и в трубке раздались короткие гудки. Тем самым он дал ей понять, что обсуждать меню ужина по телефону не собирается.
Мирославу это не слишком огорчило. В еде она была непривередлива, ела практически всё, что дадут. Зато ужасно не любила готовить сама, хотя и умела. Правда, до кулинарных способностей Мориса ей было очень далеко. Она тронула машину с места и вскоре уже выехала из города. На шоссе детектив набрала скорость и, не отрывая взгляда от дороги, стала мысленно составлять дальнейшие планы по расследованию убийства Филиппа Окунева. Она призналась себе, что её целью с самого начало было не просто отвести подозрения от Виолетты Потаповой, но и найти настоящего убийцу.
* * *
Приехав домой, Мирослава узнала, что ей звонила тётя Виктория, просила набрать её. У Мирославы было две тёти – Зоя и Виктория. Тётя Зоя – мать любимого двоюродного брата Виктора, который служил в спецназе и постоянно пропадал в горячих точках. Мирослава скучала по брату, искренне радовалась редким весточкам, приходившим от него. Ей, как и матери, Виктор писал бумажные письма, зная, что они будут их читать, перечитывать и ощущать тепло его рук и сердца.
Но чаще всего Волгина виделась с Викторией.
Тётя Виктория – известная писательница и поэтесса – жила с мужем и котом в соседнем коттеджном посёлке. Они довольно часто виделись и перезванивались почти каждый день. Мирослава перезвонила Виктории, сидя в удобном кресле в ожидании ужина, и тётя радостно сообщила ей, что приобрела четыре билета на завтрашний концерт Мацуева в филармонии.
– Надеюсь, вы с Морисом пойдёте? – спросила она.
– Да, конечно! Спасибо, тётя, ты же знаешь, как Морис любит хорошую музыку.
Миндаугас действительно был меломаном. Он и сам неплохо играл на рояле. Правда, музыку он предпочитал классическую. Терпеть не мог попсу и тяжёлый рок.
– Как поживает Филя? – спросила Мирослава.
– В отличие от меня прекрасно, – притворно вздыхая, ответила тётя.
На этот раз Виктории после горячо любимых ушедших котиков попался натуральный озорник. У него даже подпольная кличка была Бандит Бандитыч. Он не мог посидеть на месте спокойно и пяти минут. Лизался и кусался, как щенок. Викторию он обожал, но именно ей и доставалось больше всего от его зубов, так как он постоянно ходил за ней следом и лез на руки. Кот тащил ей свои игрушки, любил, когда она бросала мячик, он бежал за ним, приносил его и клал у её ног.
