– Я бы послушалась совета того мужчины, что подобрал собаку, – нерешительно сказала Татьяна Семеновна.
– Ты, мама, об обращении в полицию? – спросил ее сын.
Колесникова кивнула.
– Но ведь они и так ищут убийцу и только топчутся на месте, – недовольно проговорил сын.
– У них не было камня, – несмело заметила Татьяна Семеновна.
– Сдался он им, этот камень, – фыркнул Володя.
– Володя, не забывай, что там кровь, – укоризненно заметила мать.
– Да, мама, но кровь там собачья! Если бы на камне была кровь Юрия Анатольевича!
– И все равно, я думаю, что камень нужно отнести в полицию.
– Я с вами совершенно согласна, – поддержала Анисимову Андриана Карлсоновна, – я непременно отнесу им этот камень.
– И чем скорее, тем лучше!
Андриана Карлсоновна кивнула. После завершения чаепития она помогла вымыть Татьяне Семеновне посуду, хоть та и сопротивлялась. Потом расспросила Володю, как у него с уроками и что говорят в школе.
– Если вы об убийстве, – ответил подросток, – то в последнее время о нем стараются не упоминать.
– С чего бы это? – удивилась Андриана Карлсоновна.
– Типа того, что незачем лишний раз травмировать детей, – пожал плечами Володя, – между собой учителя, может быть, об этом и говорят. Но нам это неизвестно.
Андриана Карлсоновна подумала о том, что и сама она на месте учителей не стала бы при детях лишний раз распространяться об убийстве коллеги.
Когда она прощалась с Анисимовыми, Володя спросил ее:
– Вы ведь не бросите это дело?
– Нет, конечно! Как ты можешь сомневаться, – укорила она мальчика.
– Мало ли…
– Обещаю тебе, что я найду убийцу твоего учителя.
– Я вам верю, – серьезно ответил подросток и добавил: – Если будет нужна моя помощь, то только позвоните.
– Я запомню это, Володя, – Андриана Карлсоновна крепко пожала мальчику руку.
Глава 7
Вернувшись домой, Андриана позвонила своей подруге Миле, та сразу взяла трубку.
– Анри, где ты пропадала?
– Занималась делами.
– Ты имеешь в виду… – Мила не договорила.
– Да, ты правильно догадалась.
– Анри, я так волнуюсь за тебя.
– Поэтому я и позвонила тебе, чтобы успокоить и сказать, что у меня все хорошо.
– Значит, у тебя получается? – недоверчиво спросила Мила.
– Конечно, получается, – преувеличенно оптимистично заверила подругу Андриана и спросила: – А как ты?
– Я по-прежнему. Правда, мои старые клиенты попросили меня разобраться с их бухгалтерией.
– Надеюсь, не бесплатно, – тихо рассмеялась Андриана Карлсоновна. И подруга рассмеялась вместе с ней. Обе они не умели требовать больших денег за свою работу, в отличие от их третьей подруги, Леокадии. Лео всегда знала цену и себе, и своим трудам.
– Знаешь, Андриана, – сказала Мила, – они сами назвали цену, и я ей очень обрадовалась. Виолетте как раз надо на зиму купить хотя бы каракулевую шубку.
– А по-моему, лучше всего мутон, – заметила Андриана.
– Она не хочет мутон.
– Ладно, покупайте, что хотите. А как она вообще?
У Виолетты не так давно убили парня, которого она любила, даже надеялась выйти за него замуж. Несмотря на то, что ее любимый женился на другой, девушка тяжело переживала его смерть – в отличие от его молодой жены, уже собирающейся под венец с парнем, с которым встречалась до свадьбы с нелюбимым, состоявшейся под давлением его и ее родителей
[1].
– По-моему, Виолетта потихоньку приходит в себя, – вздохнула Мила и заговорила о другом: – Я хочу связать нам троим – тебе, Лео и мне – одинаковые шарфы к осени. Представляешь, я раздобыла чудесный узор: оранжевые и желтые кленовые листья на коричневом фоне. Как ты смотришь на мою затею?
– Если тебе самой этого хочется, то я буду рада получить от тебя теплый шарфик с осенними листьями. По-моему, это очень романтично.
Мила радостно засмеялась в трубку, а потом вдруг спросила обеспокоенно:
– А вдруг Лео мой подарок придется не по вкусу?
– Не выдумывай! Она будет в восторге!
– Ты уверена?
– На все сто. Но чтобы не переживать, можешь позвонить ей сама и заранее спросить.
– Ты права. А ты давно с ней созванивалась?
– Если честно, то давно, – вздохнула Андриана, – она мне уже плешь проела своей воспитательной работой. А еще этот ее Аристарх Ильич! Он бывает таким противным!
Обе подруги захихикали. Попугай Леокадии и впрямь кого угодно мог довести до белого каления своими придирками и шпильками. И больше всего от него доставалось интеллигентному поклоннику Леокадии Иннокентию Викентьевичу Лавидовскому, профессору романо-германских языков.
Попрощавшись с подругой и положив трубку, Андриана сходила на кухню и налила себе чаю. После чего присела с чашкой в зале. Две ложки клубничного варенья, сваренного ею в начале лета по рецепту своего предка-шведа, превращали обычный чай в лакомство.
Андриана бросила благодарный взгляд на портрет Петра I; ведь если бы он не разбил Карла XII, то у ее прапрапрабабушки не было бы мужа-шведа, а у всех ее прапраправнучек, в том числе и у Андрианы, рецепта чудесного шведского варенья. Андриане Карлсоновне очень хотелось поделиться ходом своего расследования с кем-нибудь близким.
Докучать царю она не решилась, поэтому выложила все проживающей в зале пальме Пульхерии Артамоновне и фикусу Ивану Ивановичу. Они слушали ее внимательно. Пульхерия Артамоновна время от времени шуршала своими перистыми листьями, а Иван Иванович в знак дружеской поддержки протягивал ей свои зеленые широкие ладони.
– Я думаю, что мне завтра же нужно будет отправиться в школу, где работал Бакулев, и поговорить с его коллегами, – подвела итог Андриана Карлсоновна.
И оба ее собеседника, как чувствовала Андриана, одобрительно отнеслись к ее решению. Некоторые могут покрутить у виска, узнав о том, что бывшая учительница беседует с растениями. Но что тут поделаешь? Люди бывают разными, многие не дают себе труда ознакомиться с исследованиями ученых, которые уже давно доказали, что растения не только видят, слышат, любят слушать классическую музыку, но и способны переживать целую гамму чувств, страдать, сочувствовать, умирать от страха, любить, узнавать людей. Они обладают способностью привязываться к тем, кто за ними ухаживает, радоваться общению с этим человеком и страдать, если их хозяин печалится или болеет.
