– Не трогайте Найду! – заступился Василий за свою любимицу.
Женщины переглянулись, и Руфина предложила Андриане еще раз обойти жителей деревни и попросить их вспомнить, не видели ли они кого-то проезжающего через деревню или мимо. Василий махнул рукой и пошел в сторону своего дома, а женщины вышли на улицу. Только тут Андриана заметила, что сразу за домом Сомовой начинается лес. Дорога тоже была, грунтовая, и по ней, по словам Инны, ездили в основном на велосипедах и мотоциклах, иногда проходил трактор…
Легковые машины у некоторых местных есть, но они заезжают в деревню с асфальтированной центральной улицы, а потом ставят машины на своих участках. Машины в магазин, на почту, в аптеку, отделение полиции тоже следуют до места назначения по центральной дороге.
Обход домов ничего не дал, все только пожимали плечами и разводили руками, посторонних никто не видел. Андриана почувствовала, что ноги у нее буквально гудят, и уже собралась попросить Руфину о возвращении домой, как та сама сказала:
– Не знаю, как вы, а я устала. Давайте зайдем в сельпо за хлебом и домой.
Андриана согласно кивнула.
Возле магазина Сомова кивнула старичку, дремавшему на лавочке, и сказала:
– Здравствуй, Семеныч! Как здоровье?
– Здравствуй, Инночка! Скриплю понемножку, – хрипло засмеялся старик.
«Интересно, кто это, – подумала Андриана, – местный бомж, что ли? Да нет, не похож. Одет чисто и вполне прилично». Когда Инна купила хлеб и, пошушукавшись с продавщицей, направилась к двери, Андриана Карлсоновна спросила ее:
– А кто этот дедушка?
– Какой дедушка? – удивилась Сомова.
– Тот, что на скамейке дремлет.
– А, так это Семеныч. Ночной сторож.
– Но для дежурства ночного сторожа вроде бы рано еще, – осторожно заметила Андриана.
– А чего Семенычу дома-то делать? Тут он хотя бы на людях.
– А он что, один живет?
– Почему один? – удивилась Инна. – Сын у него, невестка, внук. Но они все при деле, заняты, вот и получается, что Семеныч сам по себе.
– Получается, – грустно вздохнула Андриана и пробормотала себе под нос: – А все говорят – как без детей…
– Вы что-то сказали? – озадаченно посмотрела на нее Сомова.
– Нет, это я сама с собой, – отмахнулась Андриана и спросила: – А сигнализации у вас в магазине нет?
– Нет, откуда?
– И камер наблюдения тоже?
Женщина в ответ только рассмеялась. Андриана вдруг повернула назад и устремилась к прилавку.
– Вы куда? – крикнула ей вслед Инна.
– Я сейчас.
Андриана вышла из двери, нагруженная двумя пакетами.
– Что это у вас? – удивилась Сомова.
– Хочу Семенычу, как говорит, мой юный знакомый, поляну накрыть.
– Поляну?
– Ну да. Угостить его. Какая вы, Руфина, несовременная, – с веселым укором добавила она.
– Инна, – поправила женщина.
– Инна так Инна, – согласилась Андриана и попросила: – Помогите мне с ним познакомиться.
– Да зачем он вам сдался? – досадливо спросила Сомова.
– Как это зачем? – притворно удивилась Андриана. – Смотрите, какой славный старичок, так и кажется, что он сейчас рассмеется на все лады от ха-ха-ха до трюх-трюх!..
– О чем это вы? – опешила Руфина-Инна.
– Не помните Даниила Хармса? У него есть стихотворение «Веселый старичок» о забавном смешливом старичке. Очень оно мне нравится.
Сомова вздохнула, давая понять Андриане Карлсоновне, что старость не радость. Взяла у нее пакеты и направилась к окончательно проснувшемуся Семенычу.
– Вот познакомьтесь, – сказала она ему, – это Андриана Карлсоновна.
– Очень приятно, – засуетился Семеныч, вскочил со скамейки, снял шляпу и, прижав ее к груди, произнес: – Иван Семенович Перепелкин.
– Мне тоже очень приятно, – улыбнулась ему Андриана приветливо и смущенно одновременно, как гимназистка на первом свидании, и, указав глазами на скамейку, спросила учтиво: – Можно присесть?
– Да, конечно! Присаживайтесь! – воскликнул Семеныч, который, как впервые за все время своего проживания в Липовке узнала Инна, звался Иваном.
Андриана была в брюках, но когда она садилась, у обоих присутствующих при том свидетелей создалось впечатление, будто она расправила пышную юбку.
«Сейчас книксен сделает» – промелькнуло в голове у Сомовой. Но Андриана Карлсоновна училась в советской школе, поэтому поклонов с приседаниями в знак приветствия делать не умела. Она ограничилась тем, что расстелила между собой и передвинувшимся чуть дальше по скамье Семенычем салфетку и стала выкладывать на нее нарезанные ветчину, сыр, окорок, ломти хлеба, насыпала горкой шоколадные конфеты «Ну-ка отними!» и поставила бутылку пива «Жигулевское».
– Давайте, Иван Семенович, отметим наше знакомство!
Семеныч от удовольствия крякнул и подкрутил свои усы. Женщина ему нравилась. Сразу видно, серьезная, состоятельная. И городская. Но чувство опять-таки оставшегося с советских времен мужского достоинства не позволило ему наброситься на выставленное дамой угощение. И он проговорил:
– Вообще-то я должен вас угостить.
– Так вы и угостите, – воскликнула Андриана, – в другой раз, – отлично понимая, что такой случай вряд ли представится. Она посмотрела на смущенного мужчину и вдруг спросила: – А груши у вас есть?
– Какие груши? – изумленный Семеныч чуть не свалился со скамейки.
– Обыкновенные. Я очень уважаю сорт «бергамот», – призналась Андриана Карлсоновна и облизнулась, что называется, «до усов», совсем как ее Фрейя и Маруся.
– Есть, конечно, – произнес пришедший в себя Семеныч.
– Вот и договорились, – обрадовалась Андриана, – я завтра домой уезжаю, и вы мне донесете до электрички корзину бергамота.
– По рукам! – обрадованно вскричал Семеныч и приступил к трапезе.
– Присоединяйтесь, Инна, – пригласила Сомову Андриана.
– Нет уж, – ответила та, – не буду вам мешать. Пойду уже. Надеюсь, вы найдете дом Василия.
– Конечно, найду! – заверила ее Андриана и помахала женщине рукой.
Сомова покачала головой и отправилась домой. Андриана же с Семенычем через час уже знали друг о друге почти все и стали, можно сказать, лучшими друзьями.
– Значит, вы сюда из-за убийства художника приехали, – вздохнул Семеныч и поглядел на бутылку пива, в которой уже ничего не осталось. Мужчина подумал, что можно было бы купить еще одну. Но нет, ему же скоро заступать на дежурство. Оно хоть и пиво, а лишнего употреблять не надо. Семеныч был человеком ответственным. Поэтому он сбегал в магазин и купил бутылку минеральной воды. Разливая ее по пластиковым стаканам, он сказал Андриане:
