– Я весь во внимании, – Лицо полковника стало серьезным, а на лбу прорезалась вертикальная морщинка.
– Открыв свое агентство, я не претендовала на раскрытие каких-либо серьезных дел.
– Понятно, – хмыкнул он, – кошечки, собачки, птички, хомячки.
– Типа того, – неохотно согласилась Андриана.
– Но тут ко мне за помощью обратилась Ирина Бакулева. Ее отец, Юрий Анатольевич Бакулев, был застрелен ночью из обреза охотничьего ружья.
– Знаю! – неожиданно для Андрианы рявкнул полковник.
Но она продолжила как ни в чем не бывало:
– Ирина Бакулева сказала мне, что это дело ведете вы. Именно поэтому я и пришла к вам.
– Вы хотите сказать, что взялись за расследования убийства? – не поверил своим ушам Кочубеев.
– Взялась, – с тихим вздохом призналась Андриана Карлсоновна.
– Вы в своем уме? – вырвалось у полковника.
«А казался таким приличным человеком», – с сожалением подумала Андриана Карлсоновна и не без ехидства ответила:
– Представьте себе! Девичью память я уже утратила, а маразм еще не приобрела!
– Простите, – мрачно извинился полковник. – И, тем не менее, вы не должны совать свой нос в дело об убийстве.
– Не забывайте, что Юрий Анатольевич Бакулев был учителем!
– Ну и что?
– Моим коллегой.
– Это все не имеет никакого значения! – цыкнул он.
– Имеет, – невозмутимо ответила Андриана Карлсоновна и жестом заставила его замолчать, – не будем препираться. Дело в том, что я уже начала расследование. И обнаружила на месте преступления вот этот камень. При этих словах она вытащила из своей сумки увесистый булыжник и положила его на стол полковника.
– Какой еще камень? – побагровел он. – Здесь вам не музей метеоритов, а кабинет следователя.
– Успокойтесь, Николай Егорович, выпейте воды. – Андриана Карлсоновна поднялась со своего места, наполнила стакан водой из графина и сунула его в руки Кочубеева.
И тот выпил воду. А потом спросил:
– Так что это за камень? Вы хоть знаете, что Бакулев был убит из ружья, а не камнем?
– Конечно, знаю, – сердито посмотрела на него Андриана Карлсоновна и проговорила голосом, каким строгий учитель разговаривает с нерадивым учеником: – Это было сказано в самом начале разговора. А этот камень преступник бросил в не вовремя залаявшую собаку!
– Зачем ему нужно было бросать камень в собаку?!
– Чтобы она ненароком не привлекла внимание людей.
– А сам выстрел, значит, по-вашему, не мог привлечь к себе внимания? – спросил ехидно полковник.
– В принципе мог, но сейчас так часто взрываются петарды и слышатся выхлопы автомобилей, что большинство людей не обращает на эти звуки уже никакого внимания.
– Понятно! Я сойду с вами с ума! – Полковник взял камень и приложил его к своей голове.
– Ради бога, осторожнее! – вскричала Андриана Карлсоновна, и полковник выронил камень из рук.
– Как вы обращаетесь с вещественными доказательствами! – напустилась на него бывшая учительница. – И не лапайте его своими ручищами. На нем осталась кровь!
– Чья кровь? – вытаращил глаза полковник.
– Белого шпица. Я вас позднее с ним познакомлю.
– Я не хочу знакомиться со шпицем!
– Придется! – отрезала Андриана Карлсоновна.
Полковник застонал. А потом спросил:
– Скажите на милость, зачем мне знакомиться со шпицем?
– Может, и незачем, – легко согласилась Андриана Карлсоновна. – Но одно известно точно.
– Что? – спросил он, глядя на нее осоловелыми глазами.
– На камне остались отпечатки пальцев преступника.
– С чего вы это взяли?
– С того, что для того, чтобы бросить камень в собаку, его нужно взять в руки. И взять крепко! Теперь понимаете?
– Понимаю, – упавшим голосом проговорил полковник.
– Вы должны отдать этот камень на экспертизу, выявить отпечатки и сравнить их с теми, что имеются в вашей базе.
– Так точно! – взял под козырек полковник, но так как формы и головного убора соответственно на полковнике не было, Андриана чуть не произнесла вертевшуюся у нее на языке фразу – «к пустой голове руку не прикладывают». Но она воздержалась, чтобы не нагнетать обстановку.
– А если этих отпечатков в нашей базе нет? – решил уколоть Андриану Кочубеев.
– Тогда придется искать преступника другим способом. У меня есть кое-какие наметки, но пока я еще их не обдумала как следует. Сообщу позднее, – заверила она его.
– Будем ждать ваших гениальных озарений, – проговорил полковник, которому все это действо уже начало надоедать. – А пока у вас, надеюсь, все? – спросил он.
– Не совсем, – ответила Андриана Карлсоновна. – Точно таким же способом, как учитель Бакулев, были убиты художник Вениамин Стеклов и банкир Денис Колосов. Я принесла вам их координаты и всю информацию, что мне удалось собрать по этим убийствам. – Андриана Карлсоновна порылась в своей сумке и выложила на стол перед полковником небольшую прозрачную папку с листами бумаги.
– Что это? – изумился полковник.
– Николай Егорович, – укоризненно проговорила Андриана Карлсоновна, – при вашей работе нельзя быть таким невнимательным. А вы прямо как тот рассеянный с улицы Бассейной из стихотворения Маршака. Я же только что вам сказала, что это!
«А не пошли бы вы», – прочитала она во взгляде полковника, устремленном на нее, но, решительно проигнорировав его, сказала:
– Вы должны объединить эти три дела. Иначе расследование не сдвинется с места. Я уверена, что у убитых мужчин должен существовать один общий враг.
– Но они же такие разные! – попытался воззвать к ее разуму Кочубеев.
– Ну и что с того? – погасила его недовольство Андриана. И добавила уверенно: – Во всяком случае, они должны были где-то пересечься.
Полковник обреченно вздохнул. Они проговорили еще некоторое время. Вернее, говорила она, а Кочубеев молчал, качал головой и вздыхал. Андриане Карлсоновне очень хотелось достучаться до полковника, объяснить ему, что сведения, собранные ею, очень важны. Но он оставался слеп и глух, отказываясь воспринимать ее всерьез. Под конец разговора на лице Кочубеева появилась легкая отеческая улыбка, словно он уже решил про себя: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. И это при том, что она была лет на двенадцать, если не больше, старше его. С каждой минутой Андриана все отчетливее понимала, что Кочубеев считает ее розыск девичьими забавами. И у него нет ни времени, ни желания вникать в них.
– Хорошо, – наконец сказал он, – оставьте свои бумажки у меня на столе. Я на досуге почитаю их. А пока, – он поднялся со своего начальственного стула, приподнял Андриану с ее места, поставил на ноги и, потихоньку подталкивая, довел до двери, после чего выставил за порог, вежливо пожелав на прощание: – Всего хорошего.
