Но, исходя из того, что Мирослава не только сама разговаривала с котом, но и Мориса этим заразила, вполне можно было предположить, что Андриана Карлсоновна секретничает на кухне со своим старым буфетом. Ведь, как-никак, лет-то этому предмету мебели будет побольше, чем юной, с точки зрения буфета, Андриане. Так почему бы ей и не поднабраться от него мудрости…
Глава 3
Мотоцикл Андриана остановила прямо возле подъезда, в котором жили Бакулевы. Ирина первой спрыгнула на землю и сказала:
– Лучше поставить его, – она кивнула на мотоцикл, – на стоянку.
Мини-стоянка находилась тут же, во дворе, в пяти метрах от подъезда. На ней стояли «Мицубиси», «Лада Приора», «Опель» и «Жигули копейка». Вот рядом с этими старенькими «Жигулями» и поставила Андриана свой мотоцикл, окинув при этом любовным взглядом «копейку».
– И кто у вас на ней ездит? – спросила она Ирину, догнав девушку в тот миг, когда она открывала двери подъезда.
– Сан Саныч Воейков, – ответила Ирина, – ветеран Афгана с первого этажа. Раньше на ней тоже ветеран ездил, только Отечественной войны. Матвей Григорьевич Ванюшин. Он в доме рядом живет. Но ему уже сто один год, и он перестал садиться за руль. Если ему куда-то надо съездить, Сан Саныч его отвозит.
– Ирина, – спросила девушку Андриана Карлсоновна, – а ваша мама знает, что вы решили нанять детектива? Мне не хотелось бы свалиться ей как снег на голову.
– Мама знает, – ответила Ирина, – мы с ней решение вместе принимали. Дочь погибшего учителя не стала рассказывать детективу, как перед этим они, пересчитав скудные накопления, прикидывали свои возможности оплатить работу детектива и перебирали вслух, что можно будет продать, если накопленных денег не хватит.
Мария Савельевна, мать Ирины, даже заметила тогда осторожно:
– Доченька, а не кажется ли тебе, что частный детектив нищим не по карману?
– Мама, мы не нищие! – обиделась Ирина за них обеих.
– А какие же мы? – тихо вздохнула мать.
– Обычные. Таких, как мы, много!
Ирина еще училась в институте, но после смерти отца устроилась работать уборщицей в лабораторию. Каждый день, прослушав лекции, она мчалась мыть пробирки и полы. Мария Савельевна работала учительницей английского языка в школе. Но после гибели мужа ее здоровье настолько ухудшилось, что пришлось из школы уволиться. Дальняя родственница Бакулевых помогла Марии Савельевне устроиться в компанию, которая занималась обучением взрослых различным языкам на удаленном доступе. Платили за работу, мягко говоря, умеренно. Но, тем не менее, и мать, и дочь были бесконечно благодарны родственнице, принявшей участие в их судьбе.
Ирина открыла дверь своим ключом и, едва переступив порог квартиры, крикнула:
– Мамочка, это я.
– Хорошо, Ириша, – откликнулся женский голос из глубины квартиры, – а я уже беспокоиться начала. Тебя так долго не было!
– Ну, что ты, разве это долго, – мягко проговорила дочь и сделала знак Андриане Карлсоновне, чтобы она следовала за ней. Вскоре обе женщины оказались в светлой гостиной. Светло-зеленые обои в комнате были расписаны узорами из тонких черточек более темного цвета. Чехлы на мебели были соломенного цвета, скатерть на круглом столе и портьеры на окнах насыщенно-желтыми. Взгляд сыщицы привлекла старая стенка из светлого дерева, полки которой ломились от книг. И было заметно, что их не только читали, но и перечитывали не один раз. Это сразу же расположило Андриану к Бакулевым.
– Мама, – между тем сказала Ирина, – я пришла не одна! – И обратилась к Андриане: – Вот, это моя мама Мария Савельевна.
Полноватая женщина с миловидным лицом среднерусского типа и уложенными на затылке темно-русыми волосами хотела подняться из кресла, в котором сидела. В руках у нее было какое-то шитье, которое она торопливо положила на журнальный столик.
– Сидите, сидите! – быстро воскликнула сыщица, а Ирина представила ее матери:
– А это Андриана Карлсоновна Шведова-Коваль. Она согласилась помочь нам, – добавила девушка более печальным голосом.
– Очень приятно, – произнесла Бакулева-старшая.
– Мне тоже, – ответила Андриана и заняла предложенное ей кресло. – Хотя я предпочла бы познакомиться с вами при не столь печальных обстоятельствах.
Мария Савельевна вздохнула и провела правой рукой по щеке, точно пытаясь утешить саму себя.
– Мама, – вмешалась в их разговор Ирина, – Андриана Карлсоновна согласилась приехать к нам, чтобы задать тебе несколько вопросов и посмотреть имеющиеся у нас фотографии. Я оставлю вас ненадолго? – Девушка вопросительно посмотрела на мать.
– Да, конечно, доченька.
Ирина ушла, и вскоре в кухне загремела посуда, зажурчала наливающаяся в чайник вода, чиркнула спичка.
Андриана Карлсоновна повернулась всем корпусом к Марии Савельевне и проговорила:
– Я понимаю, что вам тяжело вспоминать тот вечер, но я должна кое-что уточнить.
– Ночь, – тихо поправила сыщицу женщина.
– Что? – не поняла Андриана.
– Это было не вечером, а ночью.
– Когда раздался звонок?
– Да.
– Вы не помните точное время?
– Я посмотрела на часы только после того, как ушел муж. И мне кажется, что сразу же раздался выстрел.
– Он был громкий?
– Да.
– Который был час?
– Без двадцати два часа ночи.
– Кто-нибудь из соседей проснулся?
– Только когда заработала сигнализация, сосед со второго этажа высунулся в окно и стал ругаться, потом он спустился вниз.
– А еще какие-нибудь звуки, кроме выстрела, вы слышали?
– Да, собачий лай.
– Собака залаяла до выстрела или после?
– Я не могу сообразить. – Мария Савельевна беспомощно потерла рукой лоб, потом сказала: – Мне кажется, что она уже лаяла до того, как муж вышел из дома. Но не в полную силу, а так, словно бы брехала на кого-то, а после выстрела она залаяла остервенело и словно бы побежала за кем-то.
– Тот, кого она могла преследовать, не стрелял в собаку?
– Нет. Выстрел был один. Но собака взвизгнула и больше не лаяла. А потом донесся звук отъезжающей машины. Вы, наверное, заметили, что дорога у нас рядом.
– Да, заметила, – ответила Андриана, – вы, Мария Савельевна, скажите мне лучше, во дворе была обнаружена мертвая собака?
– Нет, – покачала головой женщина, – только тело моего мужа. А никакой собаки вообще не было, ни живой, ни мертвой.
– Вы рассказывали полиции о собаке?
– Нет…
– Почему?
– Они не спрашивали, а я о ней забыла. Но при чем здесь собака?
