— Все не живется им спокойно — проворчал Пилат — мало они в Иудее зарабатывают на караванах со специями и шелком!
— Торгаши, что ты хочешь… — вступил в разговор Галерий — надо бы и нам заняться торговцами оружием, кто-то же снабжает им буколов?
Я приглашаю фрументария за стол, безмолвный раб уже стоит наготове с полотенцем и чашей воды, в которой плавают лепестки роз. Пока Тиллиус моет руки, другой раб наливает ему вино в кубок, еще один ставит перед ним расписное глиняное блюдо и тенью застывает за спиной в ожидании его приказаний.
Нет, никогда не привыкнуть мне к римской манере вести важные разговоры в присутствии рабов. Префект собрался заняться торговцами оружием в Александрии? Так нахрена об этом говорить при посторонних?! Неужели не понятно, что уже завтра об этом будут знать все, кому надо и не надо? С таким же успехом можно об этом и на городской площади во всеуслышание объявить. Рабов они считают за говорящую мебель, а потом сами долго удивляются, что их дворцы и дома наводнены шпионами. Да, здесь и шпионить не нужно — вы сами при них все свои секреты выбалтываете. Удивительная беспечность…
После увлекательного рассказа фрументария о том, как они с легатом Мароном лично отправились во главе когорты в поселение ессеев, и неподалеку в горах нашли таки лагерь с остатками прятавшихся там зилотов, у меня оставался только один важный вопрос:
— Ессеи-то, надеюсь, никак не пострадали?
— Нет! Как и обещали Аврааму, мы сделали вид, что не знакомы, ни с ним, ни с его людьми.
— Молодцы. Доверие ессеев к римлянам — это важно. А мы, кстати, с Луцием сегодня в селении их собратьев — терапевтов побывали. Матфей тут у нас умудрился с местными жрецами поссориться — теперь со сломанной рукой у лекаря отлеживается.
Тиллиус хлопает себя по лбу
— Марк, я же не сказал тебе самого главного! Со мной на корабле прибыли Иаков с Андреем!
— Ну, что ж ты молчал?! — вскакиваю я из-за стола — А где они?
— Отправились ночевать к друзьям в еврейский квартал, завтра с утра обещали прийти во дворец.
А вот это уже действительно отличная новость!!!
* * *
Утром я едва дождался, когда в воротах дворца покажутся две фигуры в скромных поношенных хитонах. Умывшись и проведя службу для легионеров, я уже собрался идти встречать апостолов, как меня перехватил посланник от Пилата — префект приглашал на ипподром, посмотреть на первых римских “рыцарей”. Я уже и забыл о стременах, которые “подарил” Понтию и легату Марону, но не таков был наместник Иудеи, чтобы спустить это важное дело на тормозах.
— Братья…!
Мы обнимаемся с апостолами под ошалелыми взглядами легионеров 3-го Киренаикского. Они уже знают, кто я, знают о легионерах-христианах 6-го Железного, в курсе и наших приключений в Мемфисе. Но зачем я обнимаюсь с какими-то нищими иудеями — для них загадка. А уж когда с ними начинает обниматься подошедший к нам примипил Лонгин… тут уже у них случился полный разрыв шаблона.
— Нам нужно столько рассказать тебе, Марк!
— И у нас для вас много новостей. Но дел на сегодня еще больше. А для начала нам нужно перенести во дворец Матфея. Сам я, к сожалению, пойти за ним не смогу — мне срочно нужно на ипподром. Но вас попрошу сходить с моими парнями в пригород, чтобы забрать нашего Матфея от лекаря Рафаила. Он обрадуется вам, а у вас появится возможность познакомиться и пообщаться с терапевтами. Они хорошие люди.
— Я знаю о них — кивает мне Андрей — слышал об этой общине от иоаннитов.
— Вот и прекрасно! Рафаил спас Матфея от фанатиков-египтян и немного подлечил, я вчера тоже слегка поправил его сломанную руку. Но… Силы во мне больше нет — вздыхаю я — выложился в храме Сета. Я вечером еще расскажу вам об этом … приключении.
* * *
Римские рыцари оказались… ну так себе. Скакать, опираясь на стремена они за неделю уже научились — в этом им не откажешь. Таранный удар копьем тоже освоили. Только у их копий отсутствовал нормальный упор и оно проскальзывало в руке.
Били всадники в гулкий медный щит, повешенный на перекладине, прикрепленной к столбу. И поначалу все выглядело прилично. Но стоило мне предложить сделать столб поворотным и повесить на него мешок на веревке, имитирующий противника — как все посыпалось. Причем, в буквальном смысле — “рыцари” посыпались на землю.
Фактически, я “изобрел” устройство под названием кинтана. Суть упражнения заключалась в том, чтобы на полном скаку поразить удерживаемым под мышкой копьем щит и, когда перекладина провернется, отразить щитом удар противовеса-мешка.
— Это им сначала пешком поупражняться надо — мрачно констатировал Понтий Пилат, разглядывая падающих легионеров. Ни один не смог удержаться в седле.
— Это небольшая плата за правильный таранный удар тяжелой латной конницы. Доспехи можно усилить, да так, что пехотинец не сможет пробить их. Лошадь тоже можно одеть в стеганную попону.
— Ага, и шлем на морду ей надеть — зло сплюнул на землю префект
— Почему бы нет? Железную маску на лоб. На ней даже можно что-то страшное изобразить, типа третьего глаза, чтобы пугать варваров. Но представь таранный удар сотен таких всадников. Или тысяч. Они словно меч папирус прорвут любые порядки врага.
Мы еще поспорили о деталях подготовки конницы, даже о выведении новой породы крупных лошадей, которые понадобятся для новых рыцарей. Цезарь ведь когда-то вывез тяжеловозов из Галлии, так почему бы не использовать их в селекции?
— Утаить секрет стремян от других народов, особенно кочевых, нам долго не удастся — я внимательно посмотрел на Пилата — Я дарю тебе, префект, не секрет тяжелых конных легионеров. Я дарю тебе секрет быстрой победы над Парфией. Одно главное сражение. Один мощный удар конницы по центру. Самый оглушительный триумф в истории Рима после Цезаря.
Надо было видеть как загорелись глаза Понтия. Вот такой аргумент ему очень даже понятен. Победить старейшего врага одним ударом, повергнуть его в прах, отомстить за погибшие легионы Красса… Может, даже захватить парфянского царя на поле боя.
После этого я с со спокойной душой отправился во дворец.
* * *
По-быстрому пообедав в кругу своих домочадцев, беру с собой Маду и отправляюсь в город. Манифа, услышав, что мы с ним идем к ювелиру, попыталась тоже напроситься с нами. Ага… а то украшений у нее маловато, срочно нужно еще пару-тройку ожерелий прикупить и десятка два колец-браслетов. А заодно и вторую шкатулку для них размером с хороший сундук. Залика тут же на правах старшей по гарему пресекла все ее поползновения
— Манифа, ты бы лучше греческий и романский учила!
— А зачем?
— Чтобы господина нашего перед префектами не позорить! Так и будешь за столом глазами хлопать?
— Это вам с Зэмой надо учить языки — пренебрежительно махнула рукой нахалка — а меня богатый жених в Карене ждет, мы с ним и на египетском поговорим! Конечно, это большой почет — познакомиться с префектом Египта и пожить в его дворце. Но, знаешь ли, подруга, очень обидно побывать в Александрии и не увидеть столицу.
