А вот когда дело доходит до египетских чернил — тут уже свои познания и принципы проявляю я
— Маду, эти чернила, которые ты мне так нахваливаешь — они не расплываются по папирусу, потому что в них добавлен свинец?
— Конечно, господин! Этим они и отличаются от остальных, поэтому и дороже.
— А еще они быстро сохнут! — гордо добавляет хозяин лавки
— Свинец смертельно опасен, уж ты поверь мне, Маду! И одно дело — написать письмо раз в месяц, а совсем другое — рисовать ими каждый день, как делаешь ты, и постоянно дышать испарениями свинца. Нет, ты мне нужен живым и здоровым.
Оба египтянина смотрят на меня, открыв рот, но я неумолим. Вот только отравления тяжелыми металлами нам до кучи не хватает! Мало того, что кругом антисанитария, так еще и эта античная напасть. И в вино этот металл суют, и в краски, и еще бог знает куда.
Может, у меня психопатия развилась, но только от одного подозрения, что вода во дворец префекта подается по свинцовым трубам, волосы уже на голове шевелятся! Еще и добровольно себя риску подвергать? Нет уж! Вкратце описываю им последствия такого отравления — египтяне впечатлены…
Перепробовав все черные чернила, представленные в лавке — а их оказалось больше десятка — мы с Маду останавливаемся на недорогих, зато, надеюсь, безопасных. Торговец заверяет нас, что кроме сажи, воды и клейкого сока папируса в них ничего больше нет. Приходится поверить ему на слово. Заодно берем редкие и дорогие красные чернила, а также фиолетовые. На этом пока все — на первое время хватит. У нынешних египтян в изготовлении чернил эксклюзива нет, так что нечего зря здесь тратить деньги. Уж с дубовыми рощами и с растущими на листьях дуба «чернильными орешками» в Риме точно полный порядок. И каракатицы со своими мешками не перевелись. А еще можно будет с разными пережженными косточками поэкспериментировать. Ставлю себе мысленную галочку вспомнить потом, что я вообще знаю про изготовление чернил — надеюсь, что рецептов в моей голове найдется достаточно.
Папируса мы закупаем много — он здесь значительно дешевле, чем в Риме. А бумага там сейчас еще дороже, чем папирус. Не удивлюсь, если пергамент дешевле ее стоит. Да, и качество нынешней бумаги под большим вопросом. Этим мне тоже придется заняться. Написанному тексту римляне и греки верят более охотно, чем просто услышанному слову, и это нужно учитывать при распространении христианства в Риме — все-таки процент грамотных там достаточно велик. Ну, а для тех, кто пока не разумеет грамоты, на стенах нашего будущего храма будут многочисленные фрески, на которых Маду изобразит житие Христа. Важную роль наглядной агитации никто еще не отменял.
Расплачиваемся с торговцем и дожидаемся, пока двое рабов не подхватывают покупки, упакованные в большие мешки. На наших глазах все богатство отправляется прямиком во дворец, а там уж легионеры Лонгина сами сообразят перенести все в мою комнату. Будь его воля, Маду бы не оставил свои сокровища без присмотра и отправился бы вслед за рабами, но нам с ним еще нужно проведать Абанта. Так что проводив мешки взглядом, он вздыхает и следует за мной в соседнюю лавку, где наши девушки заняты выбором тканей.
— Ну, как…? Вы уже определились?
Мои красавицы дружно оборачиваются на мой голос и так же дружно кивают головами. Глаза Манифы уже горят от радостного предвкушения, Залика и Зэма улыбаются более сдержанно.
— Показывайте, красавицы, кто из вас что выбрал!
Мне с готовностью показывают отложенные отрезы тканей. Большого ума не нужно, чтобы понять, кто и что выбрал. Самая яркая и пестрая из тонкого льна — это однозначно выбор Манифы. Нежно-голубой виссон, со вкусом вышитый по краю цветами лотоса, конечно же, выбрала Залика. Значит, самый скромный отрез бледно-персикового цвета — выбор Зэмы. В сомнении прикладываю ткань к ее лицу, но должен признать, что этот редкий цвет идет ей необыкновенно. О чем я честно и сообщаю юной прелестнице. Она смущенно зардевшись, опускает глаза
— Господин, а …это не слишком дорого для подарка?
— Нет, Зэма, все хорошо. Я же сам предложил вам выбрать на свой вкус.
Радостный хозяин тут же упаковывает ткань и называет мне цену. Эх, недешево обошелся мой широкий жест! Но девчонки так сияют, что никаких денег не жалко. Да, и в соседней лавке мы с Маду оставили сейчас гораздо больше.
Дальше мы с Луцием решили побаловать себя любимых — зашли в лавку с готовой одеждой. Вернее пошив ее там нужно было заказывать швеям, но срок изготовления был небольшим — всего два дня, а выбор тканей очень хорошим. Образцы тоже порадовали — по местной моде ткань у ворота мужских туник стягивалась несколькими стежками красной, синей или пурпурной шерсти, отчего сама туника держалась на теле ровно и не съезжала на плечо. Сенека заказал себе туники из шелка, я же снова ограничился хлопком и тонким льном разных цветов. Пусть они скромнее шелка, зато мне гораздо привычнее.
Интересно, что шерстяные ткани в Египте вообще не в почете, хотя зимой тут и бывает довольно холодно. Овец египтяне выращивают, но овечья шерсть считается ритуально нечистой. Почему? Луций так и не смог мне этого объяснить — видимо какие-то местные заморочки. Заказал еще пару туник попроще для Маду, отчего моего художника чуть удар не хватил — он начал с жаром уговаривать меня, что прекрасно обойдется и без них. Пришлось «включить начальника»
— У нас в Риме о хозяине судят по тому, насколько хорошо одеты и накормлены его рабы. Маду, ты хочешь опозорить меня на весь Рим? Чтобы меня считали жадным?
Воспользовавшись тем, что сопротивление Маду временно подавлено, чуть дальше по улице покупаю ему еще и сандалии. Они здесь настолько дешевые, что даже и говорить не о чем. А вот зимней одеждой нам с ним придется озаботиться уже в Риме, и сделать это надо будет заранее, до начала холодов. Маду зимой в римском климате будет сильно мерзнуть, да и сам я не собираюсь выпендриваться, как гордые римляне, и ходить в холода без штанов и в сандалиях. Сошлюсь на наследственную мерзлявость — помнится Октавиан наш Август Цезарь тоже сильно мерз и оттого, не взирая на римские традиции, носил зимой короткие штаны и надевал на себя сразу несколько туник. А я чем хуже?
От рыночного шума у меня уже начинает побаливать голова, да и перекусить бы не мешало. Я даже останавливаю уличного разносчика еды, торгующего какими-то тонкими лепешками с начинкой, сильно напоминающими восточные кутабы.
— Дай-ка нам шесть штук — распоряжаюсь я и лезу уже за монетами в кошель на поясе… Как вдруг мой взгляд падает на руки продавца, и меня буквально передергивает от брезгливости. Мало того, что они у него грязные, а под ногтями виден жирный слой «чернозема», так еще и болячки какие-то на коже! Мерзость… Просто отвратительно!
— Иди отсюда, порождение болота… — прогоняю я грязнулю
Сенека непонимающе смотрит на мое перекошенное лицо
— Марк, да чем он тебе не угодил?
— Пусть сначала руки свои отмоет и вылечит, а потом еду людям продает! Нет, ты видел его руки, Луций?! — закипаю я
