И тут в благостной тишине зазвонил его телефон.
— Да, — он не думал, что может случиться что-то, требующее активных действий, и чуть не подскочил, когда что-то там услышал. — Как такое могло получиться? Сейчас будем, — отложил телефон, выдохнул. — Эмма Лоран попыталась сбежать. Убедила охрану в гараже, что ей можно поехать в город на такси, и даже это такси уже приехало.
— И что ей помешало?
— Не что, кто. Эмилио. Помните этого юношу? Он её уже однажды упустил, и когда увидел, что она разговаривает с охраной в гараже, а потом в гараж въезжает такси, то немедленно позвонил Лодовико. А потом вломился на пост и заблокировал двери наружу.
— Прекрасно. Идёмте смотреть?
— Конечно.
В гараже было людно. Десятка полтора сотрудников службы безопасности, те ремонтники, что дежурят ночью, и пара проходивших мимо жителей дворца. Все они стояли плотной кучкой, к центру которой протиснулись Себастьен и Элоиза.
В центре на чемодане сидела Эмма Лоран. Рядом с ней стояли Эмилио и Гаэтано, и бросали друг на друга недовольные взгляды. За спинами опирался о прозрачную стену поста дежурных мрачный Лодовико.
— Докладывайте, — бросил Себастьен непонятно кому.
— Вот, — пробормотал Эмилио, — пыталась сбежать. Не дал.
— А может, надо было за ней проследить? — возразил Гаэтано. — Приказа изолировать и охранять не было!
— Теперь будет, — сощурился Себастьен. — Сударыня, вам придётся изменить ваши планы. Я настаиваю на том, чтобы вы задержались у нас здесь хотя бы до завтра.
— А что завтра-то, можно подумать, что-то изменится, — фыркнула Эмма.
— Как знать, — пожал плечами Себастьен. — В любом случае, чем активнее вы будете перемещаться по дворцу, тем больше внимания к себе привлечёте. Глядишь, кто-нибудь и расскажет о чём-нибудь вашему супругу. Вам это нужно?
Эмма только помотала головой.
— А вдруг она убежит и что-нибудь вытворит, — пробормотал Эмилио.
— Уже не убежит. Гаэтано, просил же проводить. Неужели всё нужно объяснять по буквам? Убирайся с глаз. Эмилио, вещи дамы в руки и проводить в комнату. Лодовико, скомандуй усилить пост в коридоре. Что-нибудь ещё? Нет? Тогда всем спать. Тем, кто не на дежурстве, конечно.
25. Что можно успеть за два дня и как работать без одного сотрудника
Эмма сидела с чашкой кофе в комнате и злилась. На себя — за то, что не сбежала в тот же вечер, как увидела своими глазами, что оригинал картины действительно здесь. На Гаэтано — она до сих пор не могла простить ему сомнений в её способностях. И как так вообще получилось? Её случайные мужчины не знали о её талантах ничего, она никогда не рассказывала. А все неслучайные знали и ценили. Он, конечно, оказался случайным, но сначала почему-то показалось, что всё не так. Чем он её зацепил? Своей одой её глазам? Никогда не встречал женщину с серыми глазами?
Теперь это всё уже не важно. Теперь Лоран узнает о том, кто автор подделки, и задумается о подлинности остальных своих картин. И уж наверное здешние эксперты помогут ему установить, что ещё она подделала.
А она легко рассталась со святым Себастьяном только потому, что ещё два полотна были очень удачно проданы. И сейчас у неё был билет в Новую Зеландию — из Парижа с пересадкой в Эмиратах. Через неделю. Шесть с половиной дней, и всё бы решилось навсегда. Вряд ли её стали бы искать — она не любимый сын. А Лоран побесился бы да перестал. Или бы вовсе помер. Правда, тогда у неё был бы шанс на наследство, да к чёрту то наследство. Сама не пропадёт. Не мешали бы только. А она теперь сидит тут, и даже телефон у неё не работает.
В дверь постучались, а потом заглянул вчерашний мальчик — который не дал ей уехать.
— Сударыня, его высокопреосвященство просит вас зайти к нему. Прямо сейчас.
— С какой целью? — недружелюбно спросила она.
— Я не знаю. Но если его высокопреосвященство приглашает, то нужно встать и пойти.
Значит, придётся встать и пойти — не ругаться же с ним здесь, это бессмысленно. Пусть ведёт.
Кабинет кардинала находился на верхнем этаже. В вечер прибытия их принимали в личных покоях, а потом — у реставраторов, здесь она не была. В приёмной восседал громадный отец Варфоломей, у него на коленях лежал худой черный кот и цеплял когтями рясу.
— Приветствую вас, госпожа Лоран, — кивнул он Эмме. — Эмилио, спасибо, ступай. Пойдём, Чезаре, — ловко подхватил кота под брюхо и открыл ей свободной рукой следующую дверь.
У огромного окна, за кофейным столом уже сидели кардинал, местный начальник безопасности Марни и местная же дама-аналитик, которая тоже оказалась в курсе её истории. Как её там? Ага, госпожа де Шатийон. Видимо, родственница министра, или он не министр пока ещё, но кто-то близко.
Марни вежливо пододвинул ей стул.
— Располагайтесь, госпожа Лоран.
— Кофе? — спросил отец Варфоломей, снова пристраивая на коленях кота.
Впрочем, кот выгнулся, потянул лапы и перешёл на колени к аналитической даме. Та принялась его почёсывать, как будто так и надо.
— Да, мне как раз помешали закончить завтрак, — как могла язвительно сказала Эмма.
— Вы можете сделать это здесь, — кивнул на стол кардинал. — Скажите, госпожа Лоран, вы предполагали, что известие о подделке картины скажется на здоровье вашего супруга таким разрушительным образом?
— И не думала, — честно ответила Эмма. — Ну да, у него после Рождества с сердцем было плохо, но он никогда не обращал внимания на здоровье окружающих. Поэтому и на него, кроме его врача, тоже никто особо не смотрел.
— Монсеньор Марни рассказал мне вашу историю, сударыня. У него довольно своеобразное представление о справедливости, но в вашем случае я готов с ним согласиться. Скажите, когда вчера ночью вы пытались покинуть дворец, вам было, куда идти?
— В аэропорт, — усмехнулась она. — Я бы не задержалась в Риме надолго — только чтобы купить билет и улететь. Да, мне есть, куда лететь.
— И, простите, что вы станете делать там, куда улетите?
— Я просто хочу жить, понимаете? Сама. Свою жизнь. Как смогу, как получится. Я умею зарабатывать на жизнь — не только подделками, поверьте.
— К слову о живописи, — усмехнулся отец Варфоломей. — Скажите, а как вы смотрите на работу в такой мастерской, как у нас? Вы отличный специалист, как оказалось. Не только в создании уникальных оттенков — мы бы поучили вас тонкостям реставрационных работ, и вы бы делали для нас без риска то, что делаете не понять для кого на сомнительных условиях.
— Мне лестно, правда, — Эмма взглянула на него и поняла, что ей даже жаль говорить то, что она сейчас скажет. — Но — нет. Я бы лучше провела пару-тройку лет подальше от Европы — если бы у меня была такая возможность.
