Эдену не понравилось, как он это сказал, особенно в отношении прекрасной мисс Стаффорд. Ее голубые глаза и светлые локоны так и стояли перед его внутренним взором...
– Мисс Стаффорд, – решил он заступиться за девушку, – не показалась мне такой уж простушкой.
Андервуд глянул на него с интересом, должно быть, прочем его, как открытую книгу.
– О нет, Грейс совсем не простушка, – согласился он живо, – скорее мечтательница и немного бунтарка. Но это не умаляет факта о том, что женщины склонны влюбляться в мужчин, вызывающих жалость. Запомните это, юный мой Эден, и учтите на будущее.
Эден подумал, что совет этот какой-то сомнительный, не из тех, что обычно дают взрослые люди, но, быть может, именно потому его стоило принять во внимание.
– Благодарю, – буркнул он, желая сменить разговор, – я это запомню. И глянув в окно: – Кажется, нас кто-то встречает...
Андервуд, тоже глянув в окно, молча кивнул:
– Это моя экономка, несравненная миссис Прайс.
Вслед за этим карета остановилась, и молодые люди, довольные, что могут размять затекшие ноги, вышли наружу. Миссис Прайс, между тем, пухленькая старушка в строгом платье серого цвета, выказывая все признаки едва сдерживаемого волнения, почти бросилась к Андервуду с такими словами:
– Мистер Андервуд, сэр, как же я рада, что вы, наконец-то, вернулись. Мы все очень о вас волновались!
– В самом деле? Весьма польщен, миссис Прайс.
Старушка едва ли уловила его беззлобный сарказм – Эден стал понимать, что он свойственен Андервуду, как некоторым свойственен насморк в дурную погоду или скверное настроение в дождь – и продолжала:
– О да, сэр, мы весьма волновались, – повторила она, – ведь здесь, у нас в Хартли, случилось нехорошее дело.
Андервуд замер на полушаге и обернулся к семенящей за ним экономке.
– Какое именно «нехорошее» дело, миссис Прайс? – спросил он.
– Проникновение, сэр. Кто-то разбил окно библиотеки и забрался внутрь...
– Что-нибудь взяли?
– Это и странно, сэр, но ничего. Мы с Перкинсом, вашим дворецким, осмотрели весь дом, учли, кажется, каждую вещь, но не заметили ни единой пропажи. – Андервуд поджал губы. – К тому же, если судить по следам на ковре, злоумышленник не прошел дальше библиотеки... Либо был спугнут слугами, сэр, либо еще по каким-то причинам... Но стекольщик из Конуэя, – затараторила она с еще большим энтузиазмом, – уже вставил новые стекла, а ковры были почищены. Мы только не знали, где вас найти, чтобы сообщить о случившемся. Вы не оставили адреса...
– Благодарю, миссис Прайс, – оборвал ее Андервуд. – Вы все сделали правильно. – И уже в дверях той самой библиотеки спросил уточняя: – Когда именно произошло проникновение?
– Полагаю, уже с неделю назад, сэр. Тогда как раз прошел сильный дождь, и грязь с ботинок того скверного человека изгваздала пол хуже некуда... Мэри, горничная, отмывала пол два часа кряду.
– Миссис Прайс, будьте добры, позвать Мэри в библиотеку, я хотел бы задать ей пару вопросов.
Экономка, если и удивилась, а Эден видел, что это именно так, задавать лишних вопросов не стала, только кивнула и поспешила на поиски горничной. Эден вошел в библиотеку следом за Андервудом... Тот казался задумчивым и как будто ушедшим в себя.
– Как вы думаете, – прервал Эден затянувшееся молчание, – это проникновение имеет какое-то отношение к нашему делу?
Мужчина кивнул.
– Именно это я и хочу сейчас выяснить с помощью горничной. Но, видит бог, я почти уверен, что да... правда, не понимаю одно: как Стаффордам удалось выяснить обо мне и бумагах отца еще до того, как я поступил столь беспечно, что отправился в полицейский участок, затребовав дело их погибшего брата.
– И когда именно вы ходили в полицейский участок?
– Три дня назад. А в дом, по словам миссис Прайс, проникли намного раньше...
В этот момент в дверях появилась личико горничной, той самой Мэри, как легко догадались Эден и Андервуд.
– Мистер Андервуд, сэр, вы хотели видеть меня? – в смущении пролепетала она.
– Да, проходи сюда, милая Мэри, и скажи мне, пожалуйста, где именно ты отмывала следы в этой комнате? – обратился к ней Андервуд.
И хотя вопрос был задан спокойным, даже ласковым голосом, девушка враз испугалась.
– Вы недовольны моей работой? – пролепетала она.
Андервуд улыбнулся, и Эден подумал, что улыбка ему очень идет, хотя, как он уже догадался, улыбался хозяин этого дома нечасто.
– Вовсе нет, вы справились замечательно. Просто ответьте на мой вопрос, бога ради! – в нетерпении заключил он.
И девушка, то ли ойкнув, то ли все-таки пискнув, показала рукой сначала на пол под разбитым окном, потом на рабочий стол, занимавший большую часть комнаты, и в последнюю очередь на секретер у дальней стены.
– Вы уверены, что больше следов нигде не было?
– Уверена, сэр, я отмывала их целое утро.
– Спасибо, Мэри, вы можете быть свободны.
Девушка юркнула прочь так быстро, словно и вовсе не приходила, а Андервуд, едва за ней хлопнула дверь, прошел к секретеру и поднял крышку. Склонился, шаря рукой среди ящичков для бумаги и прочих письменных принадлежностей, – тревожная складка прорезала его лоб. И разгладилась, стоило щелкнуть какому-то механизму внутри секретера: он победно продемонстрировал Эдену записную книжку отца.
– Все на месте, – констатировал он. – Стаффорды до нее не добрались.
– Так вы думаете, это они?
– А вы сомневаетесь, Аддингтон? – вскинул он брови. – Подумайте сами, забрались именно в библиотеку, а не в чулан или кухню, где действительно было бы чем поживиться для обычного человека, но нет, этот некто был здесь и натоптал в первую очередь у стола и старого секретера. И при этом не взял ни серебряную чернильницу или тот же набор канделябров, ни коллекционные книги отца – ничего ценного этот некто вообще не коснулся, а значит... – Андервуд постучал по обложке блокнота костяшкой указательного пальца, – найти хотели именно это.
– Записи вашего отца.
– Именно так. И хотя в них нет ничего особенного, кроме разве что списка гостей на приеме в честь леди Таггерт. Отец, как я, должно быть, уже говорил, проводил свое собственное расследование и делал пометки под каждой фамилией в списке. Но даже они, как мы видим, пугают Стаффордов и побуждают их рисковать... Вот, кстати, и список, если хотите взглянуть... – Андервуд протянул собеседнику записную книжку отца, раскрыв его в нужном месте.
Эден, конечно, хотел, и, взяв ее, пробежался глазами по списку. Многие из фамилий были ему не знакомы, но одна привлекла его взгляд...
– Монтгомери Джексон? Не о Джексонах ли из Уиллоу-холл идет речь? – осведомился он с интересом.
