Мэт помчался галопом вдоль реки к отряду Тайли. Гремели оглушительные, до боли в ушах, взрывы, возвещая, что он приближается к центру сражения.
Он повернул Типуна левее и подъехал прямо к вышагивающей женщине-генералу.
— Эй, Тайли! Ты, ослеплённая Светом дурында! Почему ты прохлаждаешься здесь вместо того, чтобы сделать что-нибудь полезное?
— Высочайший, — опускаясь на колени, ответила Тайли, — нам приказали ждать здесь, пока нас не призовут в бой.
— Кто это приказал? Встань.
— Генерал Брин, Высочайший, — пояснила она, поднимаясь на ноги. Он почувствовал в голосе Тайли раздражение, но на лице женщины оно никак не отразилось. — Он заявил, что мы всего лишь резерв и не должны ни при каких обстоятельствах двигаться с места без его приказа. Он сказал, от этого зависит множество жизней. Но, как вы и сами можете видеть, — она махнула рукой в сторону реки, — бой складывается не особо хорошо.
Мэт слишком отвлёкся на Тайли, чтобы отслеживать ситуацию за рекой, но теперь он внимательно обшарил поле боя единственным глазом.
Если дамани по-прежнему успешно отражали атаки шаранских направляющих, то прочие войска были в явном расстройстве. Оборона на левом фланге Брина была полностью разбита, и солдаты были окружены шаранцами.
Где же кавалерия? Предполагалось, что она будет прикрывать фланги. И, как и предвидел Мэт, шаранские лучники выдвинулись вперёд и начали осыпать стрелами кавалеристов Брина на правом фланге. Ситуация напоминала закипающий в закрытом котле суп, и войска Брина были тем самым супом, который вот-вот выплеснется под давлением пара.
— Всё это какая-то растреклятая бессмыслица, — произнёс Мэт. — Он шаг за шагом ведёт нас к катастрофе. Тайли, где сейчас генерал?
— Не могу ответить, Высочайший. Я отправила людей, чтобы его нашли, но от них пока нет вестей. Но мне доложили, что к югу отсюда нам только что нанесли серьёзное поражение. Два крупных кавалерийских отряда генерала Брина были уничтожены шаранцами возле холмов на границе. Говорят, что их направили на выручку марат’дамани, которые сражаются на тех холмах.
— Кровь и проклятый пепел, — произнёс Мэт, осмысливая услышанное. — Что ж, Тайли, мы не можем больше ждать. Вот что мы сейчас предпримем: пусть генерал знамени Макоти возглавит второе знамя и ведёт его прямо по центру. Ему нужно обогнуть порядки союзников и отбросить тех шаранцев. Ты возьмёшь третье знамя и направишься на правый фланг. Уничтожь тех лучников и прочих любителей целоваться с козлами, которые попадутся на пути. Я возьму первое знамя и отправлюсь на левый фланг закрыть брешь в обороне. Вперёд, Тайли!
— Да, Высочайший. Но вы же не станете лично участвовать в бою?
— Конечно стану. А теперь, Тайли, вперёд!
— Прошу вас, выслушайте мой смиренный совет, Высочайший. Вы абсолютно беззащитны. Позвольте мне хотя бы выделить вам подходящие доспехи.
Мэт чуток поразмыслил и согласился, что её предложение весьма благоразумно. «Среди всех этих летающих стрел и мечущихся клинков неровен час и пораниться». Тайли подозвала одного из своих старших офицеров подходящей комплекции. Она приказала ему снять доспехи, которые были довольно красочными: перекрывающие друг друга пластины были покрыты зелёным, золотым и красным лаком с серебряной окантовкой. Когда Мэт взамен отдал свой кафтан со словами, что вечером рассчитывает получить его назад в таком же состоянии, офицер был явно ошеломлён. Мэт надел доспех, защищавший грудь, плечи и верхнюю часть бёдер, и почувствовал в нём себя довольно удобно. Но, тем не менее, когда офицер протянул ему шлем, Мэт отмахнулся и, поправив свою широкополую шляпу, повернулся к Тайли.
— Высочайший, ещё одно слово. Марат’дамани…
— С ними я сам разберусь, — ответил Мэт.
Она вытаращилась на него, как на сумасшедшего. Проклятый пепел, видимо так и есть.
— Высочайший! — начала было Тайли. — Императрица… — она замолкла, заметив выражение лица Мэта. — Ну разрешите хотя бы отправить несколько дамани для вашей защиты.
— Благодарю покорно, но я и сам могу о себе позаботиться. Эти треклятые женщины будут только мешаться под ногами. — Он улыбнулся. — Ты готова, Тайли? Я бы очень хотел покончить с этим до того, как настанет время выпить мою традиционную кружку эля перед сном. — В ответ Тайли повернулась и прокричала приказ:
— По коням!
Свет, ну у неё и глотка! По команде по легиону эхом пронёсся звук шлепка, с которым одновременно ударились о сёдла тысячи задниц всадников, и каждый застыл в седле по стойке смирно, глядя прямо перед собой. Чего нельзя отнять у Шончан — у них треклятски хорошо вымуштрованные солдаты.
Тайли выкрикнула ещё ряд приказов, повернулась к Мэту и сказала:
— Ждём вашей команды, Высочайший.
Мэт прокричал:
— Лос каба’дрин! — Большинство присутствующих не поняли ни слова, но инстинктивно знали, что это означает: «Кавалерия, вперёд!»
Пришпорив Типуна, Мэт с поднятым над головой ашандареем влетел в воды брода и услышал, как загудела земля, когда воины первого знамени сомкнули вокруг него свои ряды. Взревевшие за спиной боевые шончанские горны протрубили сигнал к атаке. Их голоса отличались друг от друга, создавая слышимый издалека, режущий слух диссонанс. Находившиеся впереди воины Белой Башни оборачивались на рёв горнов и топот, и за те несколько мгновений, что Мэт с отрядом пересекали брод, солдаты успели разбежаться, освобождая дорогу всадникам.
Лёгкий манёвр влево, и шончан внезапно оказались в гуще шаранской кавалерии, которая рубила и крошила пехотинцев Эгвейн. Скорость, с которой нёсся авангард Шончан, позволила ему с силой врезаться в ряды врагов. Хорошо обученные кони вставали на дыбы и обрушивали на противника передние копыта. Шаранцы вместе с лошадьми падали на землю, и многие были раздавлены, когда шончанские кавалеристы продолжали своё непрестанное продвижение вперёд.
Шаранцы, по всей видимости, знали своё дело, но у них была тяжёлая кавалерия в громоздких доспехах, вооружённая длинными копьями — столь удобная для уничтожения припёртой к стенке пехоты, но совершенно не подходящая для сражения с мобильными лёгкими кавалеристами, особенно в столь плотном строю.
Первое знамя было первоклассным отрядом: его бойцы использовали разнообразное оружие и были обучены сражаться строем. Копья передних всадников, брошенные с убийственной точностью, нашли щели в забралах шаранских шлемов, и удивительно много из них достигло цели. Из-за их рядов выдвинулись всадники с двуручными изогнутыми мечами, поражая своим оружием уязвимые места в доспехах шаранцев между шлемом и нагрудником или в доспехах их лошадей, повергая наездника на землю. Другие шончан пускали в ход всевозможные алебарды с крючьями, стаскивая шаранцев из седла, а их товарищи размахивали шипастыми булавами, чьи удары настолько сминали доспехи врага, что в них почти невозможно было пошевелиться. А когда шаранцы оказывались на земле, с трудом пытаясь подняться, они становились добычей легковооружённых шончанских воинов. Те орудовали узкими кинжалами, поднимая забрало шлема противника и вонзая ему клинок прямо в глаз. В подобных условиях копья врага были бесполезны и даже мешали, и многие шаранцы погибли, не успев взяться за мечи.
