— Перевалило за полдень, — предположил он, хотя из-за туч солнца видно не было. Но он был убеждён, что они сражаются уже четыре или пять часов.
— Как думаешь, к ночи они угомонятся? — спросил Голевер.
— Сомневаюсь, — ответил Галад, — что эта битва настолько затянется.
Голевер встревоженно посмотрел на него:
— Ты думаешь…
— Никак не пойму, что происходит. Коутон направил сюда столько сил, и, насколько я могу судить, всех, кто был на Высотах, тоже. Не знаю, зачем. И ещё эта вода в реке… Тебе не кажется, что течение стало медленным и прерывистым? Похоже, выше по реке бой складывается совсем скверно… — Он покачал головой. — Возможно, увидев остальные участки сражения, я сумел бы понять замысел Коутона.
Он был солдатом. А солдату, чтобы выполнить отданный ему приказ, не обязательно понимать генеральный план сражения. Однако обычно из полученных приказов Галаду удавалось понять замыслы командования.
— Ты когда-нибудь представлял себе битву такого масштаба? — спросил Голевер, оглядываясь по сторонам. Пехота под командованием Арганды схватилась у реки с троллоками. Всё больше и больше Отродий Тени перебиралось на эту сторону. Галад с тревогой отметил, что течение реки совсем остановилось.
За последний час Отродья Тени сумели отвоевать плацдарм. Бой обещает быть трудным, но по крайней мере сейчас, после того как они разделались с таким количеством троллоков, силы почти сравнялись. Коутон точно знал, что реку перекроют. Именно поэтому он направил сюда столько сил, чтобы сдержать натиск с противоположного берега.
«Свет! — подумал Галад. — Я вижу не что иное, как саму Игру Домов на поле боя». Да, он сильно просчитался, недооценивая Коутона.
В двадцати шагах перед ним с неба упал свинцовый шар с красной лентой, угодив в голову мёртвому троллоку. Прокричав высоко в небе, ракен продолжил свой полёт. Галад пришпорил Сидаму, а Голевер спешился, чтобы подать послание. Врата были очень полезны, но ракены могли видеть всё поле сразу, отыскивать на нём нужные отряды и конкретных людей, чтобы доставить приказы.
Голевер передал ему послание. Из кожаного конверта, который он носил за голенищем сапога, Галад вынул лист с ключом к шифру. Шифр был очень простой — в виде столбика цифр с расшифровкой напротив. Если определённое слово в приказе не будет сходиться с нужной цифрой, значит он подложный.
Приказ гласил:
«Дамодред, возьми дюжину лучших бойцов из двадцать второго отряда и отправляйся вдоль реки к Гавальскому броду. Остановись, когда увидишь знамя Илэйн, и жди нового приказа.
Постскриптум. Если встретите троллоков с посохами, то советую предоставить драться с ними Голеверу, поскольку знаю, что у тебя с этим проблемы. Мэт».
Галад вздохнул и показал послание Голеверу. Шифр совпадал: число двадцать два соответствовало слову «посох».
— Чего ему от нас понадобилось? — спросил Голевер.
— Хотел бы я знать, — ответил Галад. Он и в самом деле хотел бы это знать.
— Пойду соберу людей, — сказал Голевер. — Думаю, вы бы захотели взять Хэмиша, Моллона, Брокеля… — и он предложил весь список.
Галад кивнул:
— Хороший выбор. Что ж, не могу сказать, что огорчён этим приказом. Похоже, сестрица объявилась на поле. Нужно за ней присматривать. — А кроме того, он хотел взглянуть, что происходит на других участках битвы. Возможно, это поможет ему разобраться, что затеял Коутон.
— Как прикажете, лорд Капитан Командор, — ответил Голевер.
* * *
Тёмный ударил.
Он пытался разрушить целостность Ранда, чтобы уничтожить его по частям. Тёмный стремился обрести власть над материей, образующей саму суть Ранда, и отправить её в небытие.
Ранд не мог ни вздохнуть, ни вскрикнуть. Эта атака была направлена не на тело, поскольку здесь у него не было тела, а лишь воспоминание о нём.
Ранд собрался. Это давалось с трудом. Ужасный натиск развеял любые мысли о возможности победить или убить Тёмного. Ранд был не в состоянии никого победить. Он сам едва держался.
Он не смог бы описать свои ощущения, даже если бы захотел. Тёмный будто разрывал его на части и в то же время сдавливал со всех сторон могучей волной.
Ранд рухнул на колени. Это было лишь иллюзией, но он ощущал её как реальность.
Прошла вечность.
Ранд вытерпел. Сокрушительное давление, шум разрушения. Он вынес всё это, стоя на коленях, обливаясь потом, сжимая непослушные, словно когти, пальцы. Он вытерпел и затем поднял голову:
— И это всё, на что ты способен? — прорычал он.
— Я ОДЕРЖУ ПОБЕДУ.
— Ты только сделал меня сильнее, — хрипло ответил Ранд. — Всякий раз, когда ты или твои прихвостни пытались убить меня, твоя неудача была словно удар кузнечного молота о металл. Эта попытка… — Ранд глубоко вздохнул. — Эта твоя попытка — ничто. Я не сломлюсь.
— ТЫ ОШИБАЕШЬСЯ. ЭТО НЕ ПОПЫТКА УНИЧТОЖИТЬ ТЕБЯ, А ПОДГОТОВКА.
— К чему?
— ОТКРЫТЬ ТЕБЕ ИСТИНУ.
Обрывки Узора… Нити… Всё закружилось перед Рандом, сотнями крохотных вытекающих ручейков, отрываясь от основного светящегося полотна. Он знал — это не настоящий Узор, как и образ самого Ранда не был его подлинным телом. Чтобы представить себе нечто столь грандиозное, как суть мироздания, его разуму требовался какой-то образ. Именно таким его представило себе его сознание.
Нити сплелись почти так же, как сплетаются потоки Единой Силы, но их были многие тысячи тысяч, цвета были разнообразнее, живее. Каждая нить была прямой и туго натянутой, словно струна. Или луч света.
Они сплетались воедино, словно на ткацком станке, постепенно создавая вокруг него образы. Влажная земля, растения, испещрённые чёрными точками, деревья с поникшими ветвями, словно упавшие без сил руки людей.
Видения сплелись, превратившись в местность. Стали реальностью. Ранд поднялся на ноги и почувствовал под собой твердь. Он чувствовал запах дыма. Слышал… печальный плач. Он обернулся и увидел, что стоит на практически голом склоне над тёмным городом с чёрными каменными стенами, внутри которых толпились дома, низкие и жалкие, как сараи.
— Что это? — прошептал он. Это место показалось знакомым. Он поднял глаза, но сквозь затянувшие небо облака не смог разглядеть солнце.
— ТО, ЧТО ГРЯДЁТ.
Ранд потянулся к Единой Силе, но с отвращением отпрянул. Порча вернулась, и стала хуже. Намного хуже. Если прежде она казалась чёрной плёнкой, покрывавшей расплавленный свет саидин, теперь она превратилась в грязь, столь густую, что через неё едва можно было пробиться. Ему пришлось бы погрузиться во тьму и напиться ею, чтобы зачерпнуть скрытую под ней Единую Силу — если она там всё ещё оставалась. При одной мысли об этом к горлу подступила желчь, и Ранду пришлось сражаться с собственным желудком, чтобы его не вывернуло наизнанку.
