— Ты всё сделала правильно, — ответила Берелейн. — Китан, приведи кого-нибудь из сестёр. Анноура, отдохни и почувствуешь себя лучше. Спасибо тебе.
Анноура кивнула и закрыла глаза. Потрясённая Берелейн увидела в уголках её глаз слёзы.
— В чём дело? — спросила она. — Анноура, что случилось?
— Не важно, Берелейн, — поднимаясь, ответила та. — Всех этому обучают, ты знаешь. Не направляй, если слишком устала. Могут возникнуть осложнения. Но мне были нужны Врата, чтобы вернуться во дворец. Чтобы доставить его в безопасное место, где бы он мог поправиться…
И Анноура соскользнула с табурета. Берелейн упала рядом на колени, поддерживая её голову. Только сейчас она поняла, что Анноура выглядит иначе не из-за косичек. С её лицом тоже что-то произошло. Оно изменилось. Перестало быть безвозрастным — напротив, стало юным.
— О, Свет, Анноура, — воскликнула Берелейн. — Ты себя выжгла, да?
Женщина лишилась чувств. У Берелейн заныло сердце. В последнее время между ними возникло недопонимание, но Анноура была доверенным лицом Первенствующей и её подругой уже много лет. Бедняжка. Судя по тому, что об этом говорили Айз Седай, они считали это хуже смерти.
Берелейн уложила женщину на кушетку и накрыла одеялом. Она чувствовала себя совершенно бессильной. «Может… Может, её как-то можно Исцелить…»
Она вернулась к постели Галада, чтобы ещё немного подержать его за руку, и, подвинув табурет, села. Только чуть-чуть отдохнуть. Закрыть глаза. Он жив. Заплатил страшную цену, но жив.
Берелейн вздрогнула, услышав его голос:
— Как?
Открыв глаза, она увидела, что он на неё смотрит.
— Как я сюда попал? — тихо спросил он.
— Анноура, — ответила Берелейн. — Она нашла тебя на поле боя.
— Мои раны?
— Целительницы придут, как только освободятся. Твоя рука… — она собралась с духом. — Руки больше нет, но мы можем убрать эту рану на лице.
— Нет, — прошептал он. — Это только… небольшой порез. Приберегите Исцеление для тех, кто без него умрёт. — Он выглядел таким усталым, едва в сознании.
Она прикусила губу, но кивнула:
— Да, конечно. — Она помедлила. — Битва складывается скверно, да?
— Да.
— Значит, нам остаётся… только надеяться?
Его ладонь выскользнула из её пальцев, и он запустил руку под рубашку. Когда придут Айз Седай, нужно будет его раздеть и обработать раны. Пока обработали только культю, как самое опасное из его ранений.
Галад вздохнул, его сотрясла дрожь, и рука выскользнула из-под рубашки. Может, он хотел её снять?
— Надеяться… — прошептал он и потерял сознание.
* * *
Ранд плакал.
Сжавшись во тьме, он плакал, а перед ним сплетался Узор, свитый из нитей человеческих жизней. Столь много из этих нитей обрывалось.
Столь много.
Нужно постараться как-то уберечь их. Почему это ему не удаётся? Помимо его воли в сознании стали всплывать имена. Имена тех, кто умер ради него — вначале это были одни только женщины, но теперь список разросся и стал включать всех до единого, кого он должен был спасти — но не спас.
Человечество сражалось у Меррилора и Шайол Гул, и Ранд стал вынужденным свидетелем их смертей. Он не мог отвернуться.
И Тёмный выбрал этот момент, чтобы обрушиться на него всей мощью. Что-то давило на него, пытаясь уничтожить, превратить в ничто. Ранд не мог шелохнуться. Каждую частичку своего существа, всю свою решимость и все свои силы он сосредоточил на том, чтобы помешать Тёмному разорвать его на части.
Он мог быть лишь безучастным свидетелем их гибели.
Ранд видел, как пал в бою Даврам Башир, а за ним вскорости и его жена. Когда пал его друг, Ранд зарыдал. Он оплакивал Даврама Башира.
Дорогой, верный Хурин пал во время атаки троллоков на вершину Высот, которую удерживал Мэт. Ранд оплакал Хурина. Человека, который так верил в него; человека, последовавшего бы за ним куда угодно.
Джори Конгар лежал, погребённый под телом троллока, призывая на помощь, пока не истёк кровью и не умер. Ранд оплакал Джори, когда исчезла нить его жизни.
Энайлу, решившую оставить Фар Дарайз Май и положившую свадебный венок к ногам Лейрана из сисвай’аман, пронзили копьями сразу четыре троллока. Ранд оплакал и её.
Карлдин Манфор, так долго следовавший за ним и сражавшийся у колодцев Дюмай, в изнеможении упал на землю, не в состоянии более направлять Силу. Шаранцы набросились на него и закололи чёрными клинками. Его Айз Седай, Белдейн, пошатнулась и упала несколько мгновений спустя. Ранд оплакал их обоих.
Он оплакал Гарета Брина и Суан. Он оплакал Гавина.
Так много. Так невообразимо много.
— ТЫ УСТУПАЕШЬ.
Ранд сжался ещё сильнее. Что он мог сделать? Его мечта остановить Тёмного… если он сделает это, то сотворит кошмар. Его собственные намерения обернулись против него.
— СДАВАЙСЯ, СОПЕРНИК. ЗАЧЕМ ТЫ УПОРСТВУЕШЬ? ОСТАНОВИСЬ И ОТДОХНИ.
Ему хотелось так поступить. О, так хотелось! Свет! Что бы подумала Найнив? Он видел, как она борется за жизнь Аланны. Как им с Морейн стало бы стыдно, если бы они узнали, что в подобный момент Ранд хотел просто всё бросить и сдаться?
Боль накрыла его, и он закричал снова:
— Прошу тебя, пусть это кончится!
— ЭТО ВОЗМОЖНО.
Ранд сжался, извиваясь и дрожа. Но их крики продолжали его терзать. Смерть за смертью. Он едва держался.
— Нет, — прошептал он.
— НУ ХОРОШО, — сказал Тёмный. — ТОГДА Я ДОЛЖЕН ПОКАЗАТЬ ТЕБЕ ЕЩЁ КОЕ-ЧТО. ЕЩЁ ОДИН ВОЗМОЖНЫЙ ВАРИАНТ.
И Тёмный сплёл нити вероятностей в последний раз.
Всё заволокла тьма.
* * *
Таим нанёс удар Единой Силой, хлестнув Мишраиля плетениями Воздуха:
— Ступай обратно, болван! И сражайся! Нам нельзя отступать!
Повелитель Ужаса отпрянул и, захватив с собой двоих приятелей, убрался прочь, как было приказано. Вне себя от ярости, Таим взорвал Силой валявшийся поблизости камень. Эта драная кошка Айз Седай! Как она посмела взять над ним верх?
— М’Хаэль, — раздался холодный голос.
Таим… М’Хаэль. Он должен думать о себе, как о М’Хаэле. Он направился по склону на звук зовущего голоса. В панике он открыл Врата в безопасное место и теперь находился на другой стороне Высот, на юго-восточном склоне. Отсюда Демандред контролировал идущий внизу бой и сеял разрушения в рядах андорцев, кайриэнцев и Айил.
Троллоки Демандреда взяли под контроль весь коридор между холмом и болотами и сейчас изматывали обороняющихся у высохшего русла реки. Теперь это лишь вопрос времени. А пока шаранская армия дралась здесь же на северо-восточном склоне Высот. Его беспокоило то, что Коутон слишком быстро появился, чтобы остановить наступление шаранцев. Но это не важно. Это был жест отчаяния. Ему не выстоять против шаранской армии. Но прямо сейчас было важнее уничтожить этих Айз Седай по другую сторону Высот. В этом был ключ к победе во всей битве.
