Ранд улыбнулся и свернул на юг. Оглянувшись, он увидел, что все три женщины отвернулись от погребального костра и смотрят прямо в его сторону. Из-за отсветов погребального костра он едва мог их разглядеть.
«Интересно, которая из них последует за мной, — подумал он и улыбнулся шире. — Не слишком ли ты возомнил о себе, Ранд ал’Тор? Уже гадаешь, сколько из них последуют».
Может и ни одной. А может все, только каждая в своё время. Он понял, что улыбается.
Кого бы он выбрал? Мин… Хотя нет, как же бросить Авиенду? Илэйн. Нет. Он рассмеялся. Он не смог выбрать, которую из трёх любимых женщин хотел бы взять в спутницы. Любую. Всех сразу.
«Свет, парень. Ты безнадёжен. Безнадёжно влюблён сразу в троих, и нет никакого выхода из тупика».
Он пустил коня в галоп, устремляясь дальше на юг. У него был, набитый монетами кошель, отличный конь и надёжный меч. Меч Ламана — лучшее оружие из всего, на что можно было рассчитывать. Он может привлекать внимание. Это был меч с настоящим клеймом цапли и отличным клинком.
Поняла ли Аливия, сколько денег она ему дала? Она ведь не имеет ни малейшего представления об их ценности. Наверняка большую часть из них она украла, так что теперь он не только конокрад. Ведь он сам велел ей достать немного золота, и она это сделала. Да с таким богатством он мог бы запросто купить себе целую ферму в Двуречье.
Его путь лежит на юг. В равной степени подошли бы и восток с западом, но он решил, что будет лучше убраться отсюда подальше. Сперва на юг, потом, может быть, на запад вдоль побережья. Может, ему удастся найти корабль? Так много мест в мире, где он ещё не побывал. Он пережил несколько сражений, ввязался в чудовищную Игру Домов. Так много всего, с чем бы он не хотел иметь дела. Он видел отцовскую ферму. И разные дворцы. Много дворцов.
У него просто не оставалось времени, чтобы взглянуть на остальной мир. «Это будет что-то новенькое», — подумал он. Просто путешествовать, ни от кого не убегать, не управлять людьми там и тут. Странствовать и спать в амбаре в обмен на то, что поколет дрова. При этой мысли он вновь рассмеялся. Так он ехал на юг, раскуривая свою невероятную трубку. А в это время вокруг него поднимался ветер, вокруг того, кого называли повелителем, Драконом Возрождённым, королём, убийцей, любовником и другом.
Ветер поднимался всё выше и наконец вырвался на открытые просторы безоблачного неба. Он пронёсся над истерзанной землёй, усеянной ещё не погребёнными телами. Землёй, которая, несмотря на это, была охвачена празднованием. Он поиграл ветвями деревьев, на которых, наконец, начали появляться почки.
Ветер полетел на юг, сквозь непролазные чащи, над переливающимися равнинами и направился к неизведанным странам. Этот ветер не был концом. Нет конца вращению Колеса Времени и никогда не будет.
Но, вместе с тем, это был конец.
* * *
И явилось это в те дни, как являлось раньше и как будет являться не раз, — Тьма тяжко легла на землю и омрачила сердца людей, и увяли листья, и пожухли травы, и умерла надежда. И возопили люди к Создателю, говоря: О Свет Небес, Свет Мира, пусть гора родит Обещанного, о котором говорят пророчества, как то было в эпохах прошедших и как то будет в эпохах грядущих. Пусть Принц Утра споёт земле о зеленеющей траве и о долинах, полнящихся агнцами. Пусть длань Повелителя Рассвета укроет нас от Тьмы и великий меч справедливости защитит нас. Пусть вновь несётся Дракон на ветрах времени.
из Харал Дрианаан тэ Каламон, Цикл Дракона.
Неизвестный автор, Четвёртая Эпоха
И явился он словно ветер, словно ветер всего коснулся, и словно ветер исчез.
из Возрождённого Дракона.
Лойал, сын Арента, сына Халана, Четвёртая Эпоха
* * *
Конец цикла «Колесо Времени»
