и меньше, чем другие,
им несомым быть
или ему служить?»
На это возразил монах:
«Последнее найдет
тот, кто от близкого и нынешнего
отречется».
Но торговец продолжил рассуждать:
«Коль нечто есть Последнее,
то близко оно всем,
пусть даже,
как в каждом Нечто скрытое Ничто,
как в каждом Ныне До того и После,
оно в том, что нам явлено
и долго длится, скрыто.
В сравненье с Нечто,
которое мы знаем и ограниченным и преходящим,
53
Ничто нам мнится бесконечным, подобно как Откуда и Куда в сравнении с Сейчас.
Ничто нам открывается, однако в Нечто,
как открываются Откуда и Куда в Сейчас.
Ничто как ночь, как смерть, незнаемое есть начало,
и в Нечто оно для нас лишь на мгновение, как молния распахивает око.
Так и Последнее нам только в близком
близко,
и сияет оно
сейчас».
Тогда вопрос возник и у монаха: «Коль были б правдою слова твои, что бы еще тогда осталось мне и тебе?»
Торговец отвечал: «Нам бы осталась на некоторый срок земля».
Вера
Некий человек рассказывает, что стал свидетелем разговора двух людей, беседовавших вот на какую тему: «Как бы среагировал Иисус, если бы Он сказал больному: «Встань,
54
возьми постель твою и иди в дом твой», а тот бы ответил: «Но я не хочу»?»
В конце концов один из них решил: «Вероятно, сначала Иисус бы помолчал. А потом повернулся бы к своим апостолам и сказал: «Он чтит Бога больше, чем я».
Такие истории поначалу, возможно, вызывают у нас раздражение, поскольку противоречат привычной последовательности и логике. Но затем мы догадываемся, — выходя за рамки привычного, — о некоем смысле, которого нельзя ни прояснить толкованиями, ни поколебать возражениями. И так они держат его в плену.
Поэтому в существенных вопросах нам часто приходится придерживаться одновременно разных точек зрения. Ибо полнота включает в себя — но не исключает — противоречия, и тогда противоположность предстает перед нами лишь одной частью многого, которая дополняет, но не заменяет другое.
Претензия
В стране Арам — там, где сейчас находится Сирия, — жил в давние времена один военачальник, которого любил и ценил его царь. И лишь только прославился он своей силой и мужеством, как сразила его тяжкая болезнь, и ни с кем не мог он с тех пор иметь никакого контакта, даже со своей женой, ибо это была проказа.
И тут он услышал от одной рабыни, что у нее на родине есть человек, знающий, как исцелить эту болезнь. Тогда собрал он большую свиту, взял десять талантов серебра, шесть тысяч золотых монет, десять праздничных облачений да еще рекомендательное письмо от своего царя и отправился в путь.
После долгого перехода, сбиваясь иногда с дороги, добрался он до дома, в котором жил целитель, и громко попросил разрешения войти.
И вот стоит он со всей своею свитой и всеми своими сокровищами, держит в руке письмо от своего царя и ждет. Но никто не берет у него письма. Нетерпение и раздражение
55
уже стали понемногу охватывать военачальника, когда дверь открылась, вышел слуга, подошел к нему и сказал: «Мой господин велит передать: «Пойди, омойся в Иордане и снова будешь здоров».
Военачальник решил, что его выставили на посмешище и одурачили. «Что? — сказал он, — и это называется целитель? Да он должен был по крайней мере выйти ко мне сам, призвать имя Господа, Бога своего, начать долгий ритуал и до каждой раны на моей коже дотронуться своей рукой! Это мне, может, и помогло бы. А тут я, значит, должен просто омыться в этом Иордане?» И, пылая от гнева, развернулся и отправился в обратный путь.
На этом история на самом деле заканчивается. Но, поскольку это всего лишь сказка, то конец у нее все же будет хороший.
Целый день шел караван обратной дорогой, а вечером пришли к господину слуги и стали с любовью его уговаривать. «Отец наш, — сказали они, — ведь если бы этот целитель потребовал от тебя чего-нибудь необычного, например, сесть на корабль, да отправиться в далекие страны, да покориться чужим богам и годами читать лишь собственные мысли, да если бы на это ушло все твое состояние, то не сделал ли бы ты, как сказано? А тут он потребовал от тебя чего-то самого обычного». И господин позволил себя уговорить.
Мрачный, в дурном настроении, направился он к Иордану, нехотя омылся в его водах — и произошло чудо.
Когда он вернулся домой, жена принялась расспрашивать его о том, как все было. «Ах! — сказал он. — Я снова чувствую себя хорошо. А так ничего интересного».
Кто начал однажды распознавать истории, которые он слышит, тот так скоро не попадется на удочку мнимой кра-
56
соты. Ориентируясь на свою внутреннюю инстанцию, которая знает больше, чем говорят слова, он проверяет, усиливает ли, помогает ли, питает, дает ли способность действовать и помогает ли собраться то, что он слышит и чувствует, или же это его ослабляет, ограничивает, выводит из себя и парализует.
То, что действительно помогает, иногда выходит за рамки привычного, таит риск провала и вины.
Помощь
Человек выходит из дома, пробирается сквозь толпу на рынке и по узкому переулку движется дальше, доходит до улицы, переходящей в загородное шоссе, идо перекрестка. Вдруг визг тормозов, заносит автобус, раздаются крики… И вот он слышит звук столкновения.
С этого момента он не знает, что с ним происходит. Он убегает со всей скоростью, на которую только способны его ноги, назад: сначала по улице, дальше по переулку, снова сквозь запруженный народом рынок, добегает до дома, врывается во входную дверь, запирает ее за собой, взбегает по лестнице до своей квартиры, запирает двери, пробегает по коридору в самую дальнюю пустую комнатку, запирает дверь — и переводит дыхание.
И вот он стоит, спасшийся, взаперти и в одиночестве. И все его члены настолько поражены еще шоком, что он боится даже пошевельнуться. Он ждет.
На следующее утро его отсутствие обнаруживает его подруга. Она идет к телефону, пытается до него дозвониться, но никто не берет трубку. Она спешит к нему домой, звонит во входную дверь, но никто не открывает. Она идет в полицию, просит о помощи и возвращается с двумя полицейскими. Сначала они открывают входную дверь, поднимаются к двери в квартиру, открывают ее, проходят по коридору до самой дальней комнатки, стучат, немного ждут, открывают эту дверь тоже и находят мужчину совершенно оцепеневшим.
