Здесь учитель сделал паузу. «Быть может, вы узнаете эту историю, — сказал он, — и знаете также, чем она закончилась. Говорят, в конце он обрел смирение и мудрость и стал привержен обычному. Но что это значит теперь, когда столь многое уже упущено? Кто доверяет жизни, не рыщет вдалеке, не замечая того, что рядом. Сначала он осваивает обычное. Ведь иначе и все его необычное — предположим, что оно существует, - просто как шляпа на огородном пугале».
Стало тихо, учитель тоже молчал. Затем он, не сказав ни слова, встал и ушел.
На следующее утро они его не нашли. Еще ночью он снова отправился в путь и не сказал куда.
Теперь единомышленники опять оказались предоставлены сами себе. Некоторые из них не хотели верить, что учитель их покинул, и собрались в дорогу, чтобы разыскать его еще раз. Другие теперь едва понимали, чего они хотят, чего боятся, и без разбора искали какого-нибудь пути.
Но один из них не торопился с принятием решения. Он еще раз пошел к тому дереву, сел и смотрел в даль, пока на душе у него не стало спокойно. Он достал из себя то, что его угнетало, и поставил перед собой, как тот, кто после долгого перехода, прежде чем расположиться на привал, снимает рюкзак. И ему было легко и свободно.
Теперь все было перед ним: его желания, его страхи, его цели — и то, что ему действительно было нужно. И, не вглядываясь пристальнее и не желая чего-то конкретного — по-
104
добно тому, кто вверяет себя неизвестному, — он ждал, чтобы все произошло как бы само собой, чтобы все встало на свои, подобающие ему в общей совокупности места, согласно собственному рангу и весу.
Продолжалось это недолго, и он заметил, что остававшегося снаружи стало меньше, будто кое-что незаметно улизнуло, как спасающиеся бегством разоблаченные воры. И ему открылось: то, что он принимал за собственные желания, собственные страхи, собственные цели, никогда на самом деле ему не принадлежало. Все это пришло откуда-то еще и просто нашло в нем пристанище. Но теперь время этих пришельцев миновало.
И казалось, все, что еще оставалось перед ним, пришло в движение. К нему вернулось то, что действительно ему принадлежало, и все встало на свои законные места. Сила сосредоточилась в нем, и тогда он узнал свою собственную, соразмерную ему цель. Он подождал еще немного, пока не ощутил уверенности в себе. Затем он встал и пошел.
Полнота
Однажды ученик с вопросом обратился к старцу:
«Что отличает тебя,
который почти что уже был,
от меня,
который собою еще становится?»
Старик ответил:
«Я был дольше.
Хоть новый день,
грядущий,
и кажется нам больше старого,
раз старый уже прошел.
Но и он,
пусть он грядущий,
лишь тем быть может,
105
чем уже тот был,
и чем тот больше был,
тем больше этот будет.
Как когда-то старый,
он сначала
резво поднимается к полудню
и еще до зноя
зенита достигает,
и, кажется, на время замирает в вышине,
пока,
чем дальше, тем быстрей, -
как будто книзу тянет его растущий вес, -
он не начинает
клониться к вечеру,
и целым становится,
когда, как старый,
целиком проходит.
Однако бывшее уже
не миновало.
Все то, что было, остается,
потому что было,
и хотя было,
действует
и благодаря идущему вослед новому
больше становится.
Ибо, как капля круглая
из тучи пролетевшей,
упав, уже была,
но погрузилась в море,
которое и было и есть.
Лишь то, что никогда стать чем-то не могло, поскольку было лишь мечтой, но опытом не стало,
106
что было мыслью,
но не стало делом,
и то, что было, просто отвергнуто,
но не потому, что этим
мы заплатили за свой выбор,
то прошло:
от этого и следа не осталось.
Бог праведного срока
нам потому является как юноша — и у него
лоб в локонах,
а на затылке плешь.
Мы спереди его схватить за локон можем.
А сзади хватаем пустоту».
Юнец спросил:
«Что делать мне,
чтоб я сумел тем, кем уже был ты,
стать?»
Старик сказал: «Живи!»
ПОРЯДКИ ЛЮБВИ: МЕЖДУ РОДИТЕЛЯМИ
И ДЕТЬМИ И ВНУТРИ РОДА
Прежде всего я кое-что скажу о взаимодействии порядка и любви. Это довольно насыщенный текст, поэтому произносить его я буду медленно.
Порядок и любовь
Любовь собою наполняет то, что охвачено порядком. Любовь — вода, порядок — кувшин.
Любовь течет,
порядок собирает.
Любовь и порядок действуют вместе.
Как песня, звуча, подчиняется гармонии,
так порядку подчиняется любовь.
Как уху трудно к диссонансам привыкать,
пусть даже объяснимым,
так и душе привыкнуть трудно
к любви вне порядка.
С порядком некоторые поступают так,
словно он мнение всего лишь,
которое иметь или менять мы властны произвольно.
Но он нам задан.
Он действует всегда, пусть даже мы его не понимаем.
Его нельзя придумать — лишь найти.
Как смысл и душу, мы раскрываем его
по действию.
111
Различные порядки
Итак, порядки любви мы обнаруживаем по их действию, и так же по действию мы раскрываем те законы, по которым выигрываем и проигрываем в любви. При этом выясняется, что отношения одного вида следуют одному и тому же порядку, как, например, отношения в паре. Разнородные же отношения и порядкам следуют разным. Поэтому для отношений ребенка с его родителями порядки любви свои, а для отношений внутри рода — свои. Они одни для отношений между мужчиной и женщиной как пары и другие для отношений пары как родителей к детям. Иные они и для нашего отношения к несущему целому, то есть тому, что мы воспринимаем как духовное или религиозное.
