Я не могла. Я не могла увидеть кровь и размозженные черепа. Я должна была бежать. Найти Рикку.
Или это – и все остальное – было зря.
– А ну, блядь, с дороги!!! – заорала я, принимаясь палить из Какофонии в воздух. Взвизгнула Руина. Вспыхнула Геенна. – Сэл, чтоб меня, Какофония в городе, мудилы! Сдохнуть, что ли, захотели?!
Кто-то слышал имя и бросался наутек. Кто-то видел побоище и удирал еще быстрее. Большинство, думаю, просто драпали от полоумной бабы, несущейся по улице и стреляющей в небо взрывами.
Но, пока они бежали, мне было абсолютно похер.
Мне нужно было пространство, как можно больше шума и как можно меньше трупов. С двумя пунктами я справилась. Горожане с воплями ныряли в переулки, лавки, каналы, с восторгом уступая мне дорогу.
К несчастью, эту дорогу они уступали еще и одержимому злобному гиганту, который за мной гнался. От его поступи у меня едва ли не вышибало дух, и уже совсем скоро он грозил меня настигнуть. Но ничего страшного. Он крупнее, быстрее, но неповоротливее. На моей стороне были маневры, мосты, узкие аллеи, в которые ему не протиснуться. Пока путь оставался свободным и…
Над головой раздался крик.
И треск электричества.
И Госпожа расхохоталась долгой и веселой песнью под названием ты-же-не-думала-что-это-все-действительно-сработает-правда-тупая-ты-мудила.
Мелькнуло аметистовое крыло крикайской птицы, и следом вспыхнул небесно-голубой разряд. Болт грозострела с визгом сорвался с небес зазубренной молнией и ударил о камни. Я отскочила назад, прикрывая глаза руками, под треск и вспышки новых болтов.
Бля. Бля-а-а-адь.
Я, идиотка, видно, думала, что Империум не заметит схватку скитальцев – да у них же исполинские птицы, еб меня через колено. Однако время для сожалений и более витиеватой ругани наступит позже. Как только грозострел затрещал вновь, я поняла, куда надо бежать.
Я круто развернулась, увидела несущегося на меня Кальто с безразличным, забрызганным кровью лицом. С трудом сглотнула, услышала клич крикая уже громче, у себя за спиной – всадник выслал птицу на меня. Было некогда просчитывать, планировать и осознавать, насколько это дурацкая затея.
Я сорвалась с места.
Когда я вдруг взяла и помчалась в лоб на неистового мастера осады, который жаждал моей смерти, Кальто распахнул глаза шире в удивлении, однако оно быстро испарилось. Я низко наклонилась, резко вдохнула. Кальто, догадавшись, замахнулся обоими кулаками. Я прыгнула и заскользила по земле, прицеливаясь. Кулаки ухнули вниз и размозжили камень позади меня, а я пролетела между его ног, вскочила на четвереньки и поспешила отползти.
Кальто развернулся, нахмурившись.
– Невероятно недостойно с твоей стороны, Сэл.
– Ты пытаешься меня убить, – охнула я. – Как мне прикажешь себя вести?!
– Не переводи стрелки, – Кальто стряхнул с руки осколки камней.
– Но ты подумай. – Я подняла Какофонию.
Скала, вздохнув, занес кулак… и вдруг его лицо исказилось недоумением и болью. Затем под грохот грозы содрогнулось все его тело, окутанное пляшущими разрядами. Кальто обескураженно взвыл – он не понимал, что такое боль, не представлял, что с ней делать, – и рухнул на колени.
Поистине впечатляющее зрелище.
Крикай забрал вверх, пошел на разворот. Всадник заряжал новый болт. Минус один скиталец, что само по себе неплохо. Да и Кальто – мишень гораздо крупнее меня. Думаю, за такое везение стоило быть благодарной.
Если бы, конечно, вокруг меня не пылал мир.
– Десять тысяч лет!!!
Из переулков волной синих мундиров и бряцающей стали хлынули батальоны революционеров. Они заняли позиции строем каре с отрепетированной легкостью оперных актеров – те, что впереди, упали на одно колено и вскинули оружие, те, что позади, уложили ружья на плечи товарищей.
Щелкнули курки. Содрогнулась сталь. Загрохотали выстрелы. В воздухе распустился сад сотканных из дыма цветов.
Я бросилась на землю. Над головой засвистели заряженные севериумом пули. Они пронзали плоть, и люди кричали, брызгала кровь, падали тела. Все случилось так стремительно, что я не сразу сообразила, что началась война.
Пока в дело не вступила другая сторона.
Они вышли из кофеен, из таверн. В строгих, мерцающих в ночи одеяниях и масках, лишенных эмоций, Империум нанес ответный удар. В уши хлынула песнь Госпожи. Мастер жара вскинула руки, и над каналом, сметая кричащих революционеров, пронеслась волна огня. Мастер стужи протянул к небу ладони, извлекая из ниоткуда ледяные валуны, чтобы размозжить противника. Мастер хвата сплел пальцы, и оружие само собой взвилось в воздух, пронзило бывших хозяев. А люди…
Люди умирали.
Убитые пулями. Сгоревшие в пламени. Смытые под толщу вод канала. Они падали. Кричали. Умирали.
Из-за меня.
Они путались в своих роскошных юбках, спотыкались об изысканные туфли. Увлекали друг друга в переулки, прятались за столы и стулья или же просто падали на колени, прикрывали голову и молили о спасении.
И голос Кэврика – хриплый, беспомощный.
– Стойте!!! Прошу, остановитесь!!! Это же жители!!!
Жители. Мертвые. Погибающие. Кричащие. Я перестала понимать.
Но все это было из-за меня.
– Вон она!
Я развернулась. Ко мне ринулся революционный отряд; их капитан в повязке с символом Революции воинственно взмахивал саблей.
– Имперская мразь! Отвечай за свои преступления! – Он затормозил, ткнул в мою сторону оружием. – Огонь!
Звуки бойни прорезала единственная нота песни Госпожи. Прежде чем солдаты успели занять позиции, землю под ними затянуло дыханием инея. Грохот штык-ружей заглушил стон льда, вставшего стеной между отрядом и капитаном.
Тот моргнул, посмотрел в сторону ближайшего переулка. Мелькнул ледяной клинок, взрезав ему глотку, и голова революционера покатилась с плеч.
– Варвары.
Сначала я узнала этот клинок и лишь затем голос. И когда вперед спокойной, уверенной походкой шагнул высокий мужчина, чье лицо было скрыто металлической маской Имперского Судьи, я наконец поняла, в какой дрянной переплет мы попали.
Судья Картрин йан-Акальпос одарил безголовый труп, истекающий кровью у его ног, презрительной усмешкой. В его руке потрескивал стужемеч, клинок из студеных слез.
Я думала, что прикончила его. Как он выжил? Ненавижу, блядь, ненавижу, ненавижу магов.
– Чего же еще ждать от нолей, как не подобного безобразия?
Бля, бля, бля.
Вероятно, я бы его одолела. Вероятно, я одолела бы и его, и подкрепление, которое, несомненно, дожидалось поблизости. Но у меня не было времени. И он меня не заметил. Я все еще могла уйти.
