6
Нижеград
Из чего делают имперские клинки, никто доподлинно не знает. Их секрет мастера уносят с собой в могилу. Одни говорят про скованные пластины Праха. Иные упоминают раздробленные и прошедшие закалку кости магов – тех немногих, которых покинула Госпожа Негоциант. Некоторые, впрочем, ставят на сырой севериум.
Из чего бы эти клинки ни были изготовлены, они падают на землю с весьма характерным звуком. Кинжал даже размером в половину мужской ладони звучит так, словно весит пару тонн. Мгновенно привлекает внимание.
Вот таким вниманием и одарил его штаб-сержант Рево Отважный, когда я вломилась в его Ставку, отмахнулась от стражи и вонзила кинжал в его стол.
Затем сержант поднял на меня взгляд и раздраженно вздернул кустистую бровь.
– Я определенно помню, как сегодня отдавал новобранцам приказ вымести отсюда весь хлам. А он, сдается мне, только что вернулся.
Кабинеты Ставки Командования были скудно обставлены, крохотные оконца не давали света, массивные двери не пропускали сквозняка. Сержант Отважный явно преуспевал в подобных условиях. Дюжий и крепкий, так что синий мундир трещал по швам, с усами, которые скорее напоминали насекомое, нежели растительность на лице, он отдал борьбе с имперцами и скитальцами на землях Шрама лучшие годы, и Революция щедро вознаградила его неудобным креслом и славным морем канцелярской работы – чтобы медленно, но верно в нем задыхаться.
Я взяла за правило не останавливаться во фригольдах слишком часто, не говоря уже о такой заднице мира, как Нижеград. Однако есть вещи, которые можно сделать только в этих городах, а значит, время от времени приходится сталкиваться с людьми вроде Отважного.
Вот я и сталкивалась.
Неоднократно.
И, если слушать мой рассказ внимательно, станет ясно, почему он смотрел так, будто мысленно примерял мне на шею петлю.
– Ага, ну, – я полезла под плащ, – так, мимо проезжала.
Отважный напрягся. Двое стражей по бокам от стола – высокий парнишка, короткостриженый, с приятным лицом, и низкорослая, хмурая женщина – взяли штык-ружья наизготовку. Я подняла свободную руку, мол, пришла с миром, достала свернутый лист бумаги, бросила его на столешницу.
– И я знаю, как ты любишь сюрпризы, – продолжила я с усмешкой.
– Ненавижу сюрпризы, – проворчал Отважный, но лист взял, развернул и, пробежав взглядом по буквам «СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР» вверху, фыркнул. – Что ж. Фантом мертв.
– Из твоих уст, Отважный, все звучит так обыденно. – Я уперлась одной ладонью в стол, а другой очертила в воздухе широкую линию. – Дайга Фантом, скиталец и убийца, изгой и бандит, враг в равной мере как Революции, так Империума и Обители, занял место за черным столом, пав в героической схватке с местной героиней, невероятно умной и притягательной охотницей за головами, Сэл Какофонией. – Я одарила сержанта гадкой ухмылкой. – Разве так не более захватывающе?
– Претенциозно. И ты использовала «героически» и «героиня» в одном предложении. Повторы.
Отважный читал много книг. Наверное, поэтому и был всегда такой злой.
– Скорее так: «Местная негодяйка решает прервать важные революционные дела, получает плату, а потом убирается прочь и, хотелось бы надеяться, попадает под проезжающий мимо экипаж и/или спивается до смерти там, где мне не придется возиться с ее трупом».
– Хм-м. – Я задумчиво погладила подбородок. – О моей красоте, правда, ни слова, но самая важная деталь на месте.
– Заметила, как я разнообразил варианты твоей смерти? Неплохой штрих, как мне подумалось.
– Ага, ты как всегда прямолинеен, Отважный. – Я выдернула кинжал из столешницы, повертела в пальцах, как монету. – Именно поэтому я и знаю, что Дайга – далеко не простой изгой, за которым ты отправил бы патруль. – Я подалась ближе, продемонстрировала сержанту кинжал. – Даже если он не убивал десятки солдат и не грабил склады, он был имперцем. Из числа лучших, между прочим. И даже если бы он не стал скитальцем, само его присутствие на твоей земле было оскорблением, пятном на твоей репутации, которое ты никак не мог оттереть.
С таким лицом, как у Отважного, отлично убивать, но плохо играть в карты. Губы под усами скривились уродливым шрамом. Брови с каждым моим словом хмурились все сильнее. А вена на лбу, которая появлялась всякий раз, как я оказывалась поблизости, выглядела так, будто вот-вот лопнет.
– К счастью, для этого у тебя есть прелестная дама вроде меня. – Я подкинула кинжал вверх, поймала за эфес. – Так почему бы тебе не заплатить мне то, что причитается, за твою грязную работенку? Потом можешь валить и кропать важный служебный отчет Уэйлессу, и мне без разницы, что ты там напишешь по поводу смерти Дайги.
Я знаю о драгоценной этике Революции все. Великий Генерал диктует тысячи правил – что выращивать, что есть, как трахаться и так далее. И в самом верху, как раз под «убивать всех контрреволюционеров», значится: «не связываться со скитальцами», то есть с такими, как я. Однако нельзя выжить в стольких битвах – как сделал Отважный, – не будучи человеком практичным.
Этики у человека практичного нет; у него есть обязанности. И их нужно выполнять.
Именно поэтому Отважный глубоко вздохнул. Перестал кривить губы и хмурить брови, и на лице его застыло ледяное спокойствие. Вена на лбу продолжила биться, подтверждая, что козыри по-прежнему у меня.
– За устранение врага Славной Революции Кулака и Пламени, – выдавил он так, словно каждое слово вытягивало с собой по зубу, – одобренное и засвидетельствованное офицером Ставки Командования, я уполномочен выдать награду в двадцать тысяч векселей.
– Векселей? – Учитывая, что окружали меня люди, увешанные сталью, которую с удовольствием могли бы против меня использовать, смеяться так громко, наверное, не стоило. – Это, конечно, очень любезно – предлагать мне ваши революционные бумажные деньги, но, боюсь, острой нужды подтереть задницу я пока не испытываю. А значит, – я цокнула языком, – вынуждена требовать металл.
Отважный дернул усами.
– Сколько?
– Десять наклов. И фемур. Не меньше.
– Десять?! – Ледяное спокойствие не растаяло – оно взорвалось тысячей осколков. – Ты скитальца убила, а не мертвеца из прóклятой могилы подняла! Требовать такую сумму металлом – это… это…
– Сэр?
К нему наклонился страж – высокий и миловидный – и заговорил, пытаясь шептать. Правда, голос его явно не был привычен к мягкости, поэтому я слышала каждое слово.
– Фантом и в самом деле серьезно мешал нашим действиям на этих землях. Высшее командование даже выражало недовольство нашими безуспешными попытками с ним справиться. И он, возможно, был связан со Старко…
Отважный сердито взглянул на него. Парень тут же кашлянул и, выпрямившись, уставился перед собой.
– Если цена слишком уж высока, – задумчиво промурлыкала я, – всегда могу проверить, сколько заплатит Империум. Тут, в городе, к слову, как раз есть человек Императрицы.
