– Ой, да ладно. – Она с усмешкой встретила его оскал. – Я так намучилась, выслеживая тебя, а ты мне тут дурацкой змеей прикидываешься?
Она взялась за рукоять меча и ударила рептилию в челюсть. Змей упал на землю. Кожа снова замерцала, зазвучала песня Госпожи. В следующую секунду огромная черная птица с белыми глазами вскочила на лапы и отчаянно захлопала крыльями.
– А почему не волк? – Рука Сэл метнулась и ухватила за хвост птицу, которая неуклюже пыталась взлететь. – Не ротак? Гигантский краб с колючим панцирем или, скажем, огромная обезьяна? Ну не знаю, что-то получше этого?
Она дернула рукой, роняя птицу обратно на землю. Та попыталась снова встать, но Сэл припечатала ее крыло сапогом. Раздался громкий щелчок. Клюв птицы исторг человеческий крик.
– Ты думал, я не замечу? – спросила она. – Курица в Старковой Блажи? Индюшка в Бессонной? Гребаная крыса? Ты пытался справиться с Сэл Какофонией ебаной крысой?
Птица закричала, когда она опустила ногу ей на шею, попав каблуком в горло, и приставила меч.
– Ну же, Занзе, – сказала она. – Это действительно та форма, в которой ты хочешь умереть?
Птица неподвижно лежала на земле, ее грудь слабо трепыхалась. Она медленно опустила веки. И в который раз зазвучала песня Госпожи.
Когда он вновь открыл глаза, под сапогом было человеческое горло.
– Удачно попала, – простонал Занзе Зверь.
Когда-то он был человеком. Года магии почти полностью стерли черты мастера масок.
От носа остались только отверстия ноздрей, широко раскрытые глаза были лишены век. Его кожа стала гладкой, безволосой и бледной. Единственное, что отличало Занзе Зверя от большой личинки, – узнаваемый стон.
– Ох, Занзе. – Сэл капризно надула губы. – Ты уже заставил меня потратить столько времени на охоту за тобой. Не надо меня оскорблять в довершение всего.
Она ухмыльнулась.
– Я вычислила тебя еще в Нижеграде, как только ты появился за моим окном. Ты следил за мной еще со Старковой Блажи, верно?
– Я прикрывал Враки, – пробурчал он. – Он предполагал, что нас могут искать.
– И ты не подумал, что это могу быть я? Обижаешь, Занзе. – Она перенесла вес на ногу, давя каблуком ему на горло и вырывая вскрик. – До глубины души.
– Да, еби меня в жопу, – прохрипел он сквозь стиснутые зубы.
– Нет, даже если бы ты стал бутылкой виски с жопой, – ответила Сэл. – Но не стал ведь, да? Ты превратился в революционера. Я видела тебя в Нижеграде.
– Пропустила это в своем рассказе, да? – прохрипел он. – Я слушал.
– Ты же не думал, что я скажу сраной губернаторше, что я сдалась в плен, чтобы убить мага-оборотня, скрывающегося среди них. – Сэл наклонилась, упираясь в колено и сильнее вдавливая в него сапог. – И это еще не самое хреновое. Я думала, ты сбежишь, Занзе. Враки мертв, Заговор против Короны рухнул. Ты должен был знать, что, как только найду, я тебя убью. У тебя не было ни единого повода оставаться в Ставке командования, только если не…
Она наклонилась ниже, переходя на шепот.
– Сколько ты уже продолжаешь в том же духе, Занзе? – спросила она. – Работая на Враки, на Революцию. У кого еще ты берешь деньги?
– Теперь ты оскорбляешь меня, Салазанка, – гортанно засмеялся Занзе. – Думаешь, меня бы прозвали Занзе Зверь, если бы я думал о деньгах? Меня бы звали Занзе Пара Клевых Титек. Или Занзе Глубокая Глотка. Или Отдай Мне Гребаное Наследство Мудак. – Его тело сдулось. – Дело не в деньгах. Я – Зверь. Все, что меня волновало, это выживание.
Он вытянул шею, чтобы глянуть на нее краем белого, широко раскрытого глаза. А Сэл по непонятной причине стало холодно.
– Ты рассказала Третте хорошую историю. – Он усмехнулся, голос был мрачным и скрипучим. – Но упустила пару моментов. Мне показалось, ты пару раз спотыкалась, думал, она заметит. Так и не заметила. Она думала, твое оружие просто магическая игрушка.
Его взгляд спустился ниже, к горящей меди у нее на бедре.
– Она так и не поняла, что эта штука живая. – Его губы искривились в усмешке. – Не поняла, что ты его кормишь.
Холод пополз по телу, оседая тонким налетом. Значит, он все понял. Конечно, он же следил за ней все это время, наверняка видел, что происходит. Испытанный укол страха просто смешон, сказала она сама себе. Какое ей дело до суждений Занзе Зверя? Что такого она сделала хуже, чем он, оказавшийся в ее списке.
И все же…
Ее отвлек внезапный прилив тепла к ноге. Сэл знала, что Какофония смотрит на нее выжидающе, напоминая о себе. Никто не мог бы назвать Сэл Какофонию лгуньей. Она прямо сказала Третте Суровой о заключенной с револьвером сделке. И не виновата, что та сделала ошибочные выводы.
– Поэтому ты так хотел его, – прошептала он. – Думал, сможешь спастись от него.
– Думал, смогу всех нас спасти, – проворчал Занзе. – Я заслуживаю смерти за все, что сделал. С тобой. Со многими. Я смирился с этим. Но то, что ты сделала с Крешем, с Враки… даже они такого не заслужили.
Он тяжело вздохнул и посмотрел в сторону горящего горизонта.
– Что бы я ни сказал, тебя это не остановит, верно? – Сэл промолчала, в небе одиноко вздыхал ветер. – Да, я так и думал.
Он отвел взгляд и положил голову на землю.
– Увидимся, Сэл.
Она медленно наклонила голову.
– Да.
Сверкнула вспышка. Плоть подалась. Его тело дернулось. Земля под ним потемнела.
– Увидимся.
Сэл отступила, глядя, как земля пропитывается кровью, а он смотрит в огромное бесконечное небо. Она сунула руку в палантин, вытащила кусочек бумаги и уголь. Развернув список, она нашла его имя и перечеркнула одним движением.
Занзе Зверь
Она долго смотрела на имя и на черный штрих поперек. Как еще один шрам.
Миг растянулся на вечность и был прерван жаром на бедре.
А, ну да.
Она почти забыла.
Отложив в сторону меч, она вытащила Какофонию и стала баюкать его в руках, словно он был ребенком из меди и пепла. Подойдя к остывающему трупу Занзе, Сэл подняла над ним оружие.
Она всегда ненавидела эту часть.
Взвилась песня. Она совершенно не походила на нежную мелодию Госпожи Негоциант, начинавшуюся издалека и медленно приближавшуюся. Эта песня была низкой и мрачной, исторгнутой из чрева давно похороненного чудовища. Она повторяла всего один-единственный монотонный куплет, который ввинчивался в мозг, впивался в него и стонал, смеялся.
Сжигал.
Труп Занзе дернулся, словно марионетка из плоти и костей, запутавшаяся в невидимых нитях. Из его глаз полился фиолетовый свет. Потом изо рта. Потом из каждой поры его белого тела. Свет поглотил его, став ослепляющим сиянием, больно бившим по глазам.
