– Обучался, да. – Кэврик похлопал железный бок, улыбнулся гулкому звуку. – Он вернет моих солдат домой, к заслуженному покою. – Младший сержант оглянулся на меня через плечо, сверкнул очередной улыбкой. Ему стоило сохранить ее для кого получше. – И все благодаря тебе, Сэл. Что бы Отважный ни написал в своем отчете, я расскажу всем, что ты поступила правильно. Если Революция сможет тебя отблагодарить за…
И он умолк, сдвинув дверь и узрев пустой отсек.
Так вот, у Кэврика была приятная улыбка. Как у всех честных людей. Редкая штука в любой части света, не говоря уже о Шраме. Такую стоит беречь.
Чуть на хер сердце не треснуло при виде того, как она померкла, когда Кэврик, развернувшись, уткнулся взглядом в пасть Какофонии.
– Кстати говоря, – произнесла я, взведя курок, – как раз хотела попросить о маленьком одолжении.
18
Высокая Башня
– Так он мертв?!
Выплюнув вопрос, Третта ударила кулаками по столешнице и чуть было не набросилась на пленницу. Стакан, как раз заново наполненный, полетел в сторону, щедро окатив Сэл водой по пути.
– Итак, два момента. – Сэл спокойно утерла лицо. – Во-первых, я не говорила, что он мертв. Во-вторых, может, как-нибудь поработаем над этим твоим «я буду орать и швырять предметы всякий раз, как слышу то, что мне не нравится»?
– Еще и Обитель замешана? – ощерилась Третта, но Сэл этого как будто и не заметила.
– Например, есть метод замещения. Мол, в следующий раз, как тебе захочется врезать по столу и устроить бардак, возьми вместо этого хорошенькое яблочко. Тогда все пройдет мирно, да еще и полезный перекус получится для…
– Не играй со мной, женщина, – прорычала Третта, подаваясь вперед и щурясь. – Это тебя обвиняют в зверствах в Старковой Блажи, не преступных скитальцев. Почему я должна верить хоть одному твоему слову?
– Во-первых, «преступный скиталец» – это масло масляное, потому что все скитальцы – преступники, ведь они преступили клятву Империуму. Во-вторых, – Сэл пожала плечами, – зачем мне лгать? Ты все равно меня убьешь.
– И если ты не расскажешь мне, что произошло на самом деле, я…
– Ты что? Убьешь еще мертвее? – Сэл зевнула, откидываясь на спинку. – Ты и так собираешься меня казнить, сладкая.
Третта подумала, уже не в первый раз, что она имеет право сорвать с пояса ручницу и пристрелить пленницу на месте, хотя бы из принципа. Ставка, Третта знала, ей это простит. Может, даже закроет глаза на пропажу солдата Революции, если она избавится от ненавистного скитальца, особенно – столь паскудного.
Третта, почти не отдавая себе отчета, скользнула рукой к поясу. И, почти не отдавая себе отчета, она глубоко вздохнула, убрала пальцы от рукояти оружия и села на место.
Ставка, по всей вероятности, действительно закроет глаза на пропажу солдата. Они заняли свое положение благодаря речам, праву рождения или благосклонности покровителя. Третта же заработала свое положение благодаря солдатам. Тем, кто поклялся за ней следовать и кого она поклялась защищать. Таким солдатам, как Кэврик.
И что бы ни выяснилось из рассказа этой раздражающей, крайне раздражающей женщины – где он, его тело или какова была его судьба, – эти муки Третта сумеет вытерпеть.
Пока что.
– Ну вот, – от улыбки Сэл меж бровями Третты залегла злая морщинка. – Вот, дыши глубоко и слушай мой умиротворяющий голос.
Достаточно глубоко вдохнуть Третта не сумела бы никогда. Она зарычала, еле сдерживаясь, чтобы не выдавить этот умиротворяющий голос у пленницы из глотки.
– Значит, Кэврик не мертв.
– И этого я не говорила.
– У тебя это само собой выходит или ты в самом деле садишься и придумываешь поводы прострелить тебе лицо?
– Ну, на одном таланте далеко не уедешь. – Сэл с доводящим до ярости наслаждением закинула скованные руки за голову, потянулась и зевнула. – Но в тот момент Кэврик был вполне жив-здоров. Все-таки он, если уж на то пошло, помог мне с обитателями. Убить его тогда было бы малость невежливо, правда?
– Причастность Обители усложняет дело, – пробормотала Третта. – Присутствие злодейских скитальцев – само собой разумеется, и я бы предположила, что там замешана и имперская мразь, однако формально мы не воюем с Видящим Богом.
– В прошлом месяце я слышала, как на Стене сожгли целый батальон революционных шпионов. Или вы их отправили в гости с корзинкой фруктов?
Третта сощурилась.
– Методы фанатиков представляют интерес для Великого Генерала. Предмет, о котором ты говорила, сосредотачивающий кристалл…
– С чего ты решила, что это кристалл?
Третта моргнула, неуверенная.
– Я… всего лишь предположила… его грани наверняка служат лучшим проводником для…
Сэл махнула рукой.
– Да просто скажи уже, что кристалл звучит более магично. Все так думают. – Сэл хмыкнула. – Магия Обители в лучшем случае нестабильна. Они не следуют законам Госпожи Негоциант, поэтому ее милость заменяют им все эти цацки. Идолы ли, символы ли, они все служат единой цели.
– И если призыв настолько опасен, как ты говоришь, подобная вещь сыграла бы Враки Вратам на руку.
– Тише, тише, – подмигнула Сэл. – Вы начинаете рассуждать рациональнее, мисс. О, что же скажут товарищи, если услышат…
– Где он?! – рявкнула Третта, намеренно обрубая хвост ее саркастичному замечанию. – Что с ним произошло?
– Знай я, где он, он был бы у меня, – отозвалась Сэл. – И будь он у меня, я бы его продала. И продай я его, то сейчас бы валялась среди пропитанных вискарем обнаженных тел. – Она окинула Третту взглядом, задумчиво хмыкнула. – А раз уж никто из нас не спешит скинуть одежду, можно догадаться, что я не представляю, где он.
– Если он усиливает магию, зачем Враки его оставил?
– А почему нет? – Сэл пожала плечами. – Пока средоточие было в его руках, Обитель могла их выследить. Вряд ли ему было это нужно. Он, знаешь ли, Дарование.
Она произнесла это слово без особой злости, даже без своего раздражающего самодовольства. И все же оно пронзило слух Третты, прокатилось по позвоночнику, ввинтилось в основание шеи, пустило по конечностям горячую волну, вызвавшую желание стрелять.
Это слово.
– Дарование. – Она выплюнула бы его, будь этого достаточно. Сейчас ей казалось более уместным взрезать ладонь и выписать его кровью на столе.
Сэл, стоило отдать должное, перемену заметила. Улыбка угасла, и ее сменил прохладный, спокойный взгляд и тихий, мягкий шепот.
– Ты о них знаешь.
– Всякий сын и всякая дочь Революции знает о ненавистных Дарованиях, – пробормотала Третта. – Всякий честный житель Шрама, всякий трусливый бандит, всякий жук в куче птичьего дерьма под палящим солнцем знает о Дарованиях. Ваш Империум в своем бесконечном загнивании оскверняет магией естественный порядок вещей. И, несмотря на вашу способность сотворить хаос одной мыслью, Дарования еще порочнее. Они творят магию без платы, – оскалилась Третта, едва не оставляя в столешнице борозды пальцами. – Империум пренебрегает пределами возможного, но Дарования плевать хотели даже на его шаткие законы. У них нет границ, нет совести, и что Империум делает с этими выродками? ПООЩРЯЕТ!!! – Она ударила кулаком по столу. – Дает им армии! Богатства! Осыпает этих потрошителей почетом, славит как героев, потворствует им, даже когда они убивают всех подряд, и солдат, и мирных жителей. Назвать их убийцами – все равно что сказать, что они умеют мыслить. Назвать животными – все равно что сказать, что они действуют инстинктивно. Они – выродки. Чудовища. Демоны.
