Дайга вскинул руку. Новый щит отразил последнюю пулю.
Отлично.
Алая вспышка. Стена звука и мощи. Руина ударила в щит гребаным тараном и взорвалась. Металл уберег Дайгу, и волна просто откинула его назад. Но это ничего. Руине убивать не нужно.
Это работа Изморози.
Дайга отлетел назад, испустив крик, который продлился всего секунду. После раздался влажный треск насаженной на острие плоти.
Орудия провисели на мгновение дольше. Затем они дрогнули, накренились и с лязгом рухнули на землю кольцом. А в его центре висел Дайга.
Пронзенный.
Раскинутые в стороны руки. Безвольно обвисшие ноги. Тело дернулось. Пока он смотрел на торчащую из своей груди внушительную сосульку, пятнающую ожерелье красным, маска демона продолжала ухмыляться.
Еще через миг лед сломался под его весом. Дайга тяжело рухнул на колени и остался в этой позе. Хватал воздух ртом, цепляясь за острие ладонями. Взгляд пустых глазниц устремился вниз, к земле.
Я обнажила клинок, медленно приблизилась. Не стоит искушать судьбу, имея дело с магами, особенно если это тот, кто способен вырвать сосульку из своей груди и метнуть в меня. Но, оказавшись рядом, я впервые увидела его глаза.
Они были широко распахнуты. И в них стоял ужас.
– Последние… – охнул Дайга и кашлянул кровью. – Последние… слова…
Я поморщилась. Вот, значит, и все. Никаких проклятий на прощание, отчаянных попыток отыграться, даже никакой мольбы. Дайга по прозвищу Фантом оставался джентльменом до самого конца.
Кивнув, я протянула руку и бережно сняла с него маску.
Не знаю, почему я представляла его моложе. Не знаю, почему было странно смотреть на его лицо – лицо, которое могло принадлежать моему деду, если бы мы в свое время принимали решения получше, – и видеть, как слезящиеся глаза блестят последними каплями жизни. Даже вытатуированные на горле кисти скелета не делали выражение его лица менее благодушным.
Не знаю, почему я позволила ему устремить взгляд в небо и проговорить с полным крови ртом:
– Госпожа… сочти меня достойным… – Дайга кашлянул. – Окумани… ос ретар.
Я прижала клинок к его горлу. Дайга закрыл глаза. Я тоже.
– Эрес ва атали, – прошептала я в ответ.
Прежде чем стать мятежником и превратиться в скитальца, Дайгалотен ки-Йантури по праву занимал место среди величайших мастеров хвата Империума. Лектор, ученый, в молодости – удостоенный наград герой войны против Революции. Его телекинез был так силен, словно род Дайги насчитывал сотню хватников.
Но когда я провела по его горлу клинком, знаете, что потекло?
Обычная красная жижа. Что и у всех.
4
Высокая Башня
– Так вы были знакомы?
Третта подалась ближе, не сводя с пленницы сурового взгляда. Беловолосая женщина пожала плечами, откинулась на спинку стула и водрузила на стол ноги в пыльных ботинках.
– Я знала о нем, – ответила Сэл. – Он слышал мое имя, знал, что я творила. Среди скитальцев только это, в общем-то, и имеет значение.
– Даже среди скитальцев, которые охотятся на других скитальцев? – поинтересовалась Третта, презрительно усмехнувшись.
– Это выгодно, – опять пожала плечами Сэл. – Но бóльшая часть нашего маленького семейства предпочитает добывать легкую наживу в роли военных баронов или грабителей караванов.
– Как Дайга, – пробормотала Третта. – О твоем оружии он тоже слышал.
– Ясное дело, что слышал, – усмехнулась Сэл так широко, что шрамы стали как будто глубже. – Кто вообще в Шраме не слышал о Какофонии?
Третта не потерпела бы таких дерзких речей от собственных солдат, не говоря уже о пленниках. Она гневливо сощурилась, на лбу залегли глубокие морщины. Не отводя взгляда, Третта подняла руку.
– Внести.
– Воен-губернатор! – гаркнул в ответ солдат, отдавая честь.
Он поспешно выскользнул наружу, в считаные мгновения вернулся, поставил на стол металлический ящик, еще раз отдал честь и вновь занял пост у двери.
Третта выудила из кармана ключ, открыла крепкий железный замок и откинула крышку ящика. Пристально оглядела его содержимое, помедлила.
Имперцы, со всем их гнусным колдовством и предрассудками, верили в развращенную магию и доверяли невозможному. Люди Революции скроены разумнее. Они верили в жесткие вещи: жесткий металл, жесткие ответы, жесткую правду.
Третта устыдилась своей робости перед оружием в ящике.
Какофония – револьвер крупный, даже по сравнению с прочим замысловатым и непрактичным вооружением скитальцев. Цветом он напоминал древний бронзовый оргáн, а в руках казался легче, чем можно было предположить по его виду. Рукоять гладкая и черная, внушительный барабан, ствол в виде дракона. Третта рассмотрела морду – рогатый лоб, ухмылку клыкастой пасти, – как вдруг уставилась в его пустые глаза.
И подумала, мимолетно и стыдливо, не уставился ли дракон в ответ.
– Смехотворное оружие, – фыркнула она. – Кичливое, даже по имперским меркам. – Третта прикинула его вес. – Не представляю, как этой штуковиной можно целиться. – Она откинула барабан, нахмурилась. – Три гнезда? Оружием даже не назвать. Смешно.
Третта вдруг поняла, насколько тихим сделался ее голос. Какое-то мгновение она говорила не с пленницей, а сама с собой.
– Он легче, чем кажется, верно? – Сэл подалась ближе, ее улыбка стала озорной и немного жестокой. – Скажи-ка мне честно, военный губернатор… а ты пыталась выстрелить из этого мальчишки?
Третта бросила на нее удивленный и слегка оскорбленный взгляд.
– Мальчишки? Это же всего лишь револьвер.
– У Какофонии есть имя, – отозвалась Сэл. – Логично, разве нет?
– Возможно. Но если «Какофония», тогда почему мужчина?
Сэл криво усмехнулась.
– А кем еще он должен быть?
– Наши инженеры его изучали. – Третта вернула Какофонию в ящик. – Мы не нашли подходящих под этот барабан патронов. Как бы ты его ни называла, это всего лишь очередная скитальничья гнусь, негодная, смехотворная и гротескная.
– Не стал для тебя стрелять, да? – Сэл хмыкнула. – Не надо притворяться, милая. Какофония – капризный мальчишка. Его надо вдохновить.
– Но ты им командуешь, разве нет?
– Нечасто ходишь по свиданиям, да, военный губернатор?
У Третты дернулся левый глаз, и она подумала, не облегчить ли себе дело, пристрелив эту женщину прямо сейчас.
– Команды хороши для армии, – усмехнулась Сэл. – Отношения же строятся на сотрудничестве. – Она указала на револьвер. – Я выбираю чары, которые заключаются в пули. Я выбираю пули, которые ложатся в гнезда. Я выбираю, куда его направить. Его же задача – и повод для гордости – это придать форму магии.
