– А эти свежие, – едва ли не промурлыкала Гальта. – Сколько времени утекло, Сэл? Почему одна из нас до сих пор жива?
– Я как раз к этому шла, – отозвалась я, но не так уверенно, как хотелось бы.
– Ага… – голос Гальты опасно понизился. – Да уж, блядь, не сомневаюсь.
Два пальца подцепили повязку, сорвали ее. Я моргнула, дала глазам привыкнуть – вокруг было темно, темнее, чем бывает вечерами, но я разглядела женщину-шиповник, стоящую передо мной.
Гальтафамора ки-Жанди, я убеждена, не родилась, как обычные люди. Ее, должно быть, выковал из груды сломанных клинков и топорищ какой-нибудь мудила-кузнец. Худосочная коротышка, вся из острых углов, узкое лицо с узкими глазками и узким же шрамом-улыбкой, переплетения терновника, что татуировками спускались по вискам.
Честно говоря, она выглядела достаточно пугающе и без торчащих из нее шипов.
На костяшках, на пальцах, на коже повсюду красовались ее тезки – крошечные черные шипы, хаотично покрывавшие тело хитиновой сыпью. Широкий слой чешуи вырос на подбородке, изо лба вырывался зазубренный рог, придающий ей вечно хмурый вид. Даже волосы были зализаны небольшими колючками.
Сила мастера заживления огромна. Но такова и ее Мена. Госпожа Негоциант дает им невероятные способности исцеления, но забирает их кровь. И жажда ее безмерна.
Чтобы сердца продолжали биться, а легкие – гонять воздух, заживальники глотают алхимические снадобья, названия которых я даже не выговорю. Эти смеси поддерживают их жизнь, но алхимия не восполняет все утраты человеческого тела. Она их переделывает, изменяет структуру тела так, что в них все меньше остается человеческого и больше…
– Еб твою мать, Гальта, – поморщилась я. – Ты так часто пользовалась магией или просто трахнула розовый куст?
Мне фраза показалась остроумной. Ей – нет. И в награду она опять воткнула коготь мне в бок. Я заорала, скорчилась, сползла вниз по стене. Ухмылка Гальты, упивающейся моей болью, была острее шипов.
– Я столько всего хочу у тебя забрать, Сэл, – проговорила она. – Но не твое дерьмо. – Она со смешком кивнула на свою одежду. – Начнем, например, с этого.
Из-за боли я не сразу разглядела. На талии Гальты красовались яркие трофеи. Черный клинок, тот, что она унесла из Империума. И моя сумка. И мой меч. А вокруг шеи она обмотала палантин…
Мой.
Глаза распахнулись. Сердце бешено заколотилось. Стоило мне глянуть в сторону потайного кармана, как вся боль улетучилась.
«Список, – подумала я, позабыв абсолютно все, кроме этого слова. – У нее гребаный список».
Гальта не знала, что попало ей в лапы, в этом я была уверена, и как сильно мне нужно это вернуть. Но знала, что я злюсь. И, судя по широкой кривой усмешке, Гальта этим упивалась.
– Что скажешь? – Она провела пальцами по ткани. Заметила, что я скорчила гримасу, и обхватила мои щеки ладонями, как будто я дите малое. – О, ну не сердись. На мне он все равно смотрится лучше.
Гальта отвела в сторону край палантина. И если при виде ее в палантине с моим списком сердце заколотилось, то при виде того, что красовалось на ее бедре, оно ухнуло вниз и обратилось в камень.
– Но не так хорошо, как это.
Гнев, что мне довелось ощутить, был самым острым, самым пронзительным в моей жизни. Я чуяла его жар даже сквозь кобуру на ее бедре. Прозвучит безумно, но в тот момент я поняла, что Какофония смотрит прямо на меня и шепчет самые грязные слова, которые только приходили ему на ум.
– У тебя всегда самые отменные вещицы, Сэл, – проворковала Гальта, смакуя мою злость, как отборный виски, после которого ее ждала случка. – Прямо радует, что сюда отправили именно нас. Верно, Тальфо?
Мой взгляд скользнул поверх ее плеча. Из темноты на меня смотрели его налитые кровью глаза. Блеснули желтые зубы, он то ли улыбнулся, то ли насупился – без губ-то не понятно.
– Повезло.
Слова Гальты не просто ударили по мне, они вошли в меня клинком по самый эфес.
– Вас послал Враки, – пробормотала я. – Он знал, что я за ним приду, и отправил вас устроить засаду.
– Может быть, – ехидно отозвалась Гальта. – Он таков, хитрости не занимать.
– Он – кусок дерьма, который отрастил ноги и научился ходить, – припечатала я. – И он знал, что я буду искать его там, где он сделал первые шаги. – Я сощурилась, всмотрелась в лицо Гальты. – Нет. Он отправил вас по иной причине.
– М-да? – расплылась она в улыбке. – И что, тогда выходит, мы поймали тебя случайно, Сэл? Мы захватили в плен саму Сэл, мать ее, Какофонию мимоходом, пока выполняли поручения?
Поручения.
Я пропустила ее пронзительное глумление мимо ушей – это было непросто – и сосредоточилась на этом слове. Гальта одержима паранойей, а паранойя – не обязательно подразумевает осторожность. Они явились не за мной. Ну, не только за мной, если уж на то пошло.
– Ага, Враки знал. Мы все знали, Сэл. – Глаза Гальты превратились в острые как бритва щелочки. – Какими же сраными идиотами мы были, если бы не догадались после того дня. – Ее лицо исказила ехидная гримаса, шипы клацнули друг о друга. – Дня, когда ты все на хер запорола и сделала нас скитальцами.
Я почувствовала, как соскальзываю. Обратно в ту темноту. Ощутила спиной камень, увидела капли крови, пляшущие в воздухе, услышала голос, шепчущий извинение.
Но я не рухнула туда. Не так, как было на реке. Я удержалась. Стиснула кулаки так сильно, что веревки чуть не лопнули. Проглотила страх, погребла его под злостью, уставилась на Гальту Шип и смотрела, пока не перестала видеть только шею, которую нужно сжать изо всех сил.
– Я помню, – отозвалась я. – Помню каждое слово Враки о том, как он может исправить Империум. Помню, как все вы ему верили. – Я скривила губы в самой жестокой ухмылочке, на какую способна. – Помню твое лицо, когда наконец до тебя дошло, что он лжет.
За это я ждала по меньшей мере пощечины. Ругань, плевки, может, рану – или две, если Гальта в настроении. А получила, кроме долгого, холодного взгляда, кое-что похуже.
Гальта протянула руку. Я затаила дыхание, отступила на шаг и уперлась спиной в каменную стену. Застыла, и ее ладонь – эти торчащие из костяшек пальцев, торчащие отовсюду шипы – скользнула по моему плечу к горлу, задумчиво там задержалась, а потом аккуратно спустилась по груди. Ее пальцы отрешенно пробежали по моему животу, затем поползли к руке. И там, под тканью рукава, прямо над бицепсом, задержался один.
И полилась кровь.
Гальта медленно надавила пальцем. Давая прочувствовать, как расступается плоть, мышцы, как ее коготь медленно проникает все глубже. Тело содрогнулось от сдерживаемого крика. И меня обдало холодом ее глаз, ее голоса, когда она взглянула на меня сверху вниз и прошептала:
– Ну как оно, Сэл?
И провернула коготь. Я чуть не откусила язык, пытаясь не заорать. Думаешь, наверное, я сумасшедшая, если предпочла утонуть в собственной крови, но даже не пискнуть. Но ты просто не знаешь Гальту Шип.
