– Слава яйцам, ты не повредила книгу, – Лиетт сердито воззрилась на меня через плечо. – Если б ты умела входить через дверь, как нормальный человек, мне не приходилось бы испытывать пальпитации средней тяжести всякий раз, как ты оказываешь вблизи моих книг. Честное слово, Сэл, разве это так много – просить, чтобы ты…
Одна моя ладонь легла на ее губы, мягко заставляя замолчать. Вторая – на плечо, осторожно сжимая. Со всем самообладанием, которое я только смогла из себя выжать, я наклонилась, заглянула ей в глаза и прошептала – о, как нежно я прошептала:
– Лиетт, а я что, блядь, под кайфом?
Она моргнула, и ладонь, лежащую на ее губах, пришлось опустить.
– Нет?..
– Тогда что за херь тут творится?!
На ее лице вновь вспыхнула ярость, и Лиетт отодрала мои пальцы от своего плеча.
– Мне стоило предположить это очевидное развитие событий. Я расслышала звуки потасовки, отметила, что они приближаются к моим исследованиям, и вышла разведать обстановку. Потому как, по всей видимости, я – единственная, кто здесь вообще что-то делает.
– Нет, я в смысле…
Я поискала слова, поняла, что их чертовки сложно найти. Я пришла, готовая убить кучу народу, похитить корабль и мудреный предмет невозможной силы – но не увидеть ее.
– Что ты тут делаешь-то?!
– Могу задать тот же вопрос. – Лиетт снова поправила очки, затем окинула меня взглядом. – Ты здесь одна?
– Нет, я…
В голове пронеслись образы – дыра в корпусе корабля, поток ветра… Агне. Я мотнула головой, заставила себя сосредоточиться; катастрофы приходилось решать по мере поступления.
– Со мной были люди.
– Логично, исходя из того, что ты, разумеется, явилась похитить корабль.
Я нахмурилась.
– Откуда ты знаешь?
Лиетт грустно улыбнулась.
– Потому что, – произнесла она до боли мягко, – ты появляешься только ради разрушений.
Ни злобы. Ни ненависти. Только ее собственная боль. Даже не обвинение. Просто констатация факта.
Сказать ей оказалось мучительнее, чем мне услышать. Мне невольно стало ее жаль.
Потому что мне захотелось вырвать себе сердце.
Но все в прошлом, вместе с остальными призраками, которые следовали за мной по пятам. Я проглотила это чувство, похоронила под болью, запахом дерьма, револьвером, обжигающим бедро, и заговорила:
– Ага. Поэтому я и тут. Хочешь меня остановить?
Лиетт уставилась на меня.
– А я смогла бы?
Я уставилась в ответ.
– Да. Смогла бы.
Это правда. Все, чего ей достаточно сильно хотелось, она способна воплотить. Что-нибудь придумать, создать, изобрести. Было даже время, когда попроси она меня спрыгнуть с этого корабля, я бы прыгнула.
И в ее взгляде я видела, что она задается вопросом, так ли это до сих пор.
Может, и да.
Но Лиетт этого не сказала, она ничего не сказала, но сняла очки. Потерла глаза, вздохнула.
– Тебя не должно быть здесь, Сэл.
– Как и тебя, – парировала я.
Лиетт метнула на меня стальной взгляд.
– Я там, где и должна быть. Где мне нужно быть. На борту этого флота – будущее. И оно прибудет, только если я его направлю.
Я свела брови.
– Ты про Реликвию?
Я поняла, что брякнула что-то не то, примерно когда у нее полезли на лоб глаза. Лиетт подскочила ко мне, и ее голос завис на тихой грани благоговения и страха.
– Откуда ты знаешь про Реликвию?
Ответить я не успела – осознание настигло Лиетт быстрее кирпича в затылок.
– Сэл, – прошептала она, – вот, что ты собираешься украсть?
Я далеко не в первый раз задумалась, есть ли какой-нибудь честнейший способ признаться в преступлении.
– Ну, я изо всех сил попытаюсь ее не угрохать.
Это не он, если тебе вдруг интересно.
– Нет! – Визг вылетел вместе с кулаком, и Лиетт зло заколотила по мне ручками. – Нет, нет, нет! Ты не можешь ее забрать, Сэл! Не сейчас! Сейчас все слишком важно! Слишком… слишком…
– Слишком что? – Я поймала ее запястья, хотя бы чтобы по глазам не попала. – Что там? Что ты тут с ней делаешь? Лиетт, – я удержала ее взгляд. – Поговори со мной.
Ее взгляд далеко не в первый раз говорил мне, что я не заслуживала шанса – и мы обе это знали. Увидев, как этот взгляд смягчается, я осознала, что Лиетт снова даст мне этот шанс – и что я сотню раз говорила не то, что нужно.
Лиетт глубоко вздохнула. Ее пальцы пробежались вдоль свежего пореза на моей руке.
– Никогда не можешь прийти ко мне без ран, правда? – Развернувшись, она принялась разбирать завалы почившей мастерской. – Мой источник был в худшем состоянии, когда вернулся ко мне. Я тогда переместилась из Нижеграда после того, как он…
Оказался разрушен.
Спасибо мне.
Но Лиетт была слишком деликатна, чтобы так сказать. Слишком деликатна, чтобы меня обвинить. Слишком, блядь, деликатна.
– В общем, – продолжила она, перебирая разбитые склянки. – Я плачу нескольким революционерам, и те извещают меня о происходящем в столице Великого Генерала. Несколько месяцев назад один, едва живой от ран, ввалился в мое временное обиталище и доставил ценные сведения. Революция обнаружила нечто в недрах гор. Нечто существенное.
Лиетт бросила через плечо многозначительный взгляд.
– Реликвию.
«Ясен пень», – подумала я, но оставила мысль при себе. Лиетт изо всех сил пыталась звучать драматично, чтоб ее.
– Полагаю, раз о ней ты знаешь, то и детали тебе тоже известны.
Лиетт подняла целую склянку, понюхала содержимое, побледнела и выбросила ее в сторону.
– В общих чертах, – отозвалась я. – Здоровенная, важнецкая, доселе невиданная, потенциально для всех нас убийственная, эт сетера, эт сетера.
– Какой восхитительно тупоголовый способ сказать, что ты ничего не понимаешь. – Лиетт фыркнула. – Важна не Реликвия сама по себе.
– А я вполне уверена, что штуки, способные всех убить, малость важны.
– Потенциально убить, – поправила меня Лиетт. – Или потенциально изменить мир. Выкопав ее, Революция поняла ровно столько же, сколько и ты. Пусть они, как правило, единственные, кто умеет использовать Реликвии, эта оказалась далеко за гранью их понимания. Благодаря жирно смазанному пропагандой, избавленному от логики мозгу получается восхитительный солдат, но далеко не идеальный ученый для разгадки тайн. Следовательно…
– Следовательно они нашли тебя. – Меня охватила вспышка злости, готовность сломать каждый палец каждой руки, коснувшейся Лиетт. – Выследили, схватили, заставили на них работать.
